Не трогайте! – все закружилось.
Последнее, что удалось запомнить – ощущение, что меня бережно подхватывают сильные руки.
– Будьте вы прокляты! – прошептала я.
И, прежде чем провалиться в темноту, услышала ответ:
– Уже.
Часть 2
Глаз бури
Глава 1
Добро пожаловать в тюрьму!
Говорят, есть несколько секунд утром после пробуждения, когда не помнишь всего плохого, что случилось вчера. Что ж, людям, у которых это так, повезло. У меня подобных благословенных секунд не было. Мой «процессор» загрузился мгновенно. Глаза открылись и воспоминания сразу вернулись. Я свернулась в запятую от нахлынувшей одновременно душевной и физической боли, проклиная все на свете. Вдох-выдох, вдох-выдох. Через не могу. Есть такое слово – надо. Это любит повторять Глеб.
Глеб. О нем мне сейчас думать нельзя! Ни в коем случае! Иначе сойду с ума. Он жив, я чувствую. Это главное. Нужно на чем-то сосредоточиться. Несмотря на то, что даже думать больно. При каждом вдохе сильная тупая боль взрывается жгучим фейерверком. Я одно сплошное нервное окончание. Вот что бывает, когда не занимаешься спортом, а потом заставляешь мышцы работать сверх их возможностей. Но это пройдет. Надо дышать и отвлечься.
Хотя бы попытаться понять, где находишься. После обморока почти нет воспоминаний, одни отрывочные смазанные картинки. Машина, встревоженное лицо Горана, пулевые отверстия на его рубашке – как так? Пассажирское переднее сидение опущено, чтобы мне можно было лечь. Его надсадный кашель, кровь на губах, посеревшее лицо.
Я на его руках, он хрипло дышит, вносит в какой-то большой дом, несет наверх по лестнице, кладет на кровать. Надо мной склоняется смешное лицо – круглое, просто идеальный круг, маленькие глаза прячутся в складках, нос-пуговка, а под ним роскошные усы с кокетливо закрученными вверх кончиками. Эркюль Пуаро, да и только.
Мне удается внимательно рассмотреть этого колоритного персонажа, сегодня много было таких, зацепиться за эту картинку, чтобы не думать о Глебе. Потом ничего. Хотя нет, из глубин памяти всплывает еще одно воспоминание – Горан сидит у постели и держит меня за руку. Его ладонь горячая и сильная. Он все такой же встревоженный, лицо серое, а дыхание хриплое. Но мужчина улыбается. На моих губах вкус крови, но я чувствую, как становится легче, болезненное состояние медленно уплывает, словно отступая на задний план, и на смену ему приходит спасительный сон. Теперь точно все.
Итак, куда же Горан меня принес? Глаза не хотят открываться вновь, но им придется. Похоже, они опухли по максимуму. Вокруг сумрак. Ночь? Первое, что попадает в поле зрения – мои руки, прижатые к груди. Ладони забинтованы каким-то голубым бинтом. Разглядывая их, замечаю странность. Я и так нечасто делаю маникюр, обычно просто коротко стригу ногти. А вчера руки вообще были как у колхозника-трудоголика – грязные и исцарапанные. Сейчас же пальчики чистые, розовые, как после бани.
Мне удалось, морщась и ругаясь, дотянуться до головы. В волосах