региона, тем самым формируя дополнительную финансовую «подушку безопасности». Раз в год семья позволяла себе отдохнуть на каком-нибудь лазурном побережье ни в чём себе не отказывая. И вот, подсобрав капиталы – семейный совет постановил купить квартиру побольше, что и было сделано.
Костя привык к повышенному вниманию к своей персоне со стороны женщин. Объяснить он этого себе не стремился, но факт оставался фактом. Девушки видели в нём что-то особенное. Глубокий мудрый взгляд, спокойная витающая вокруг Константина атмосфера, задевающая и заражающая всех своим спокойствием. Приятная внешность, открытость и непредвзятость. Такие редкие качества в современном мире.
– Не понимаю, – сидя вечером на кухне в одиночестве рассуждала Анна, – как ему удалось сохранить в себе эту чистоту. Какую-то подкупающую наивность. Ведёт себя так, будто я ему вообще никак не интересна. А как я могу быть ему не интересна? Его эту жену и меня даже сравнивать нельзя. То ли дело я, знающая себе цену, причём небеспочвенно, то ли та замухрышка. Ни рожи, ни кожи и попа с кулачок. Типичный офисный планктон. Как она может быть ему интересна? И что ещё более удивительно, как ему могу быть не интересна я? Может, не разглядел? Не распробовал, так сказать, или просто истинной красоты не видел в жизни, вот и очумел с непривычки, такое тоже бывает… я думаю. Завтра я его подкараулю, и заявлю о себе, чтобы знал своё место.
***
– Ты знаешь, дорогой, место мне это нравится больше, а вот люди… – за ужином делилась впечатлениями Лилия с мужем.
– Тебя кто-то обидел?
– Да нет, не обидел, просто я видела, как на тебя смотрела наша новая соседка.
– Которая?
– Ну… та, что звериный оскал скрывает за голливудской улыбкой.
– Я знаю только одну, которая не вписывается в это описание, я, кстати, на ней женился.
Лилия нежно улыбнулась и прильнула к плечам мужа.
– Понимаешь, я не могу объяснить, но я её боюсь. Ты, верно, её даже не заметил, а я что-то такое почувствовала в ней очень неприятное, может даже подлое. Такой взгляд на себе уловила. Это даже не зависть, это скорее ярость.
– Ты про соседку с нашей лестничной площадки говоришь? Аня, кажется.
– Наверное. А что к тебе ещё кто-то подходил знакомиться? Я видела, ты с ней по ручке братался.
– Ещё вчера я познакомился из семьдесят пятой с Женей, из двадцать шестой с Люсей, с Ромой и Настей из соседнего подъезда, на детской площадке пересеклись, и, пару часов назад, мне судорожно трясла руку Нина Павловна, управдом местный. Но я так думаю, что ты всё-таки про Аню.
– А ты времени зря не терял.
– А когда я его терял понапрасну.
– И как мне такой ходок достался?
– Меня, признаться, тоже интересует этот вопрос.
– Что? – с наигранным возмущением закричала Лилия.
– Всё хорошо, я счастлив, что мы с тобой вместе.
– Я тоже.
– Так что не так с этой девушкой… или женщиной. Где та грань, где девушка перестаёт быть девушкой и становится женщиной?
– Я не знаю, девушка