действовать, исходя из лучшего, – сказал он, а потом прибавил: – Если нас вынудят, там решим, как поступать.
Неделю спустя, в роскошных садах афинского музея византийского и христианского искусства, мы с Алексисом снова выступали перед большой аудиторией, презентуя перевод на греческий моего «Скромного предложения по урегулированию кризиса евро». Присутствовала вся команда Алексиса, Драгасакис сидел в первом ряду, и это мероприятие оказалось отличным шоу в поддержку стратегии.
Через пару дней мы с Алексисом и Паппасом встретились снова.
– Вы понимаете, – спросил Паппас, – что никто, кроме вас, не в состоянии контролировать реализацию тактики переговоров, вами же предложенной? Вы к этому готовы?
Я ответил, что моя решимость сражаться не подлежит сомнению, однако я не верю в технократов, вовлекаемых в участие в политических процессах. На самом деле меня продолжали терзать серьезные сомнения. Вести переговоры от имени страны – для этого требуется демократический мандат. «Скромное предложение» содержало мой личный взгляд на происходящее, и у меня не было желания легитимизировать деполитизацию экономической политики, этой самой политической среди всех политик. Кроме того, Драгасакис, Евклид и Стафакис строили СИРИЗА с нуля на протяжении десятилетий. Они пользовались авторитетом и уважением своих однопартийцев. Я же, в сравнении с ними, всегда был посторонним, посредником, и это обстоятельство лишало меня полномочий, необходимых для переговоров. Вдобавок не стоило забывать о сомнениях относительно несоответствия между внутренними приоритетами СИРИЗА и правильной, по моему мнению, правительственной повесткой.
Через неделю Вассилис Кафурос, верный друг с моих аспирантских лет в Англии, укрепил мои опасения. Он спросил меня, неужели я единственный не знаю, что Драгасакис весьма близок к банкирам. Я сказал, что не верю в это обвинение.
– Где доказательства, Вассилис? – сурово справился я.
– Твердых доказательств нет, – признал он, – но широко известно, что Драгасакис ведет с ними бизнес, еще с тех пор, как состоял в компартии, и всячески старается им помогать.
Что ж, я решил не обращать внимания на это обвинение; пускай меня по-прежнему обуревали сомнения и тревоги, не дававшие мне покоя, не было смысла изводить себя размышлениями о проблемах, с которыми я все равно не в состоянии разобраться. Люди, получившие избирательные мандаты, должны сами напрягать свои языки. Я обозначил для них ловушки и описал способы избежать западни, остальное не в моей власти.
Глава 4
Глубокие воды
«Каменным кораблем», или просто «Камнем», как говорят моряки, называют три большие скалы, торчащие из воды в устье Саронического залива. Если смотреть на них с борта лодки, с расстояния примерно около километра, они действительно походят очертаниями на корабль-призрак, медленно идущий к мысу Сунион, где стоит восхитительный храм Посейдона. Купаться в глубоком синем море в тени Камня, в непосредственной