проблем необходимы большая монографическая начитанность и умение следить за крайне разбросанною литературою относящихся сюда вопросов; такого же единого руководства, которое бы сколько-нибудь могло заменить такое обозрение и знание, вообще не существует. Лучшее, наиболее обстоятельное и наименее отставшее руководство – «Лекции по общей теории права» Коркунова, но и оно уже довольно далеко позади теперешнего состояния этой науки, расширяющей области своего исследования и углубляющей свои точки зрения не по дням, а по часам. С этой точки зрения незнакомство с этой наукой для неспециалиста, даже для юриста, пожалуй, в известной степени простительно и понятно. Но не подобает ученому высказывать столь легковесные суждения о неизвестных ему предметах.
38
Большие и неосновательные претензии против автора сих строк содержит, между прочим, полемическая статья автора в «России» (30 июня 1901 г., № 781) по поводу моей статьи в той же газете о практических занятиях (№ 746, 748, 750, 754, 765; см. выше, с. 49–74). Автор начинает с заявления: «В «России» была помещена статья г. Петражицкого «К университетской реформе», почти целиком посвященная моей брошюре «К вопросу и т. д.»». Далее идет ряд обвинений меня в «умолчаниях». Оказывается, что я умолчал прежде всего о всем содержании его рассуждений о лекциях, не сообщил и большинства его положений и рассуждений о практическим занятиях – вообще отнюдь не представил его системы в ее полном и надлежащем свете. Эти умолчания он отчасти и восполняет, сообщая некоторые свои мысли о лекциях, из которых видно (особенно если не видно других частей содержания его брошюры), что он отнюдь не такой уж враг лекций, правильно смотрит на практические занятия и вообще очень умеренно и умно рассуждает обо всем, как следует быть. Что он до известной степени исправился (по крайней мере на страницах «России», хотя и путем выбора из множества противоречивых положений своей брошюры достойных предпочтения положений), это хорошо. Но то, что он взводит на другого целый ряд очень несправедливых обвинений, – это нехорошо. Как и почему можно было требовать от меня, чтобы я говорил в своей статье о разных частях его книги, которые не относились к моей теме? Такое основание, по-видимому, содержится в приведенном выше начальном заявлении его полемики. Если я посвятил «почти целиком» статью его брошюре, т. е. избрал темою обсуждения его брошюру, то я должен был не выбирать произвольно отдельные положения, а представить, так сказать, во всей полноте и красе содержание этой брошюры. Но ведь это начальное сообщение резко расходится с истиною. Не брошюре проф. Казанского посвящены были мои замечания, а только некоторым его предложениям относительно устройства практических занятий, а именно предложениям, сводящимся к подражанию приемам изучения естественных и медицинских наук с их клиниками, музеями, лабораториями и т. д. и покоящимся на непонимании различия предмета этих наук и науки права, а кроме того, и этой теме посвящена не «статья… почти целиком», а только незначительная часть �