помчалась дальше. Мама не сказала ни слова, но я заметил на ее щеках слезы.
В конце года два раза обращался к врачу по поводу болей в области сердца. И, наверное, каким-то образом информация прошла по заводу. Меня стали останавливать, желать здоровья, напрямую говорили, что надо себя поберечь, но с завода не уходить. Нельзя, чтобы сейчас менялось руководство. Стали задавать подобные вопросы и начальники цехов. Секретарь, Ирина, пришла ко мне с просьбой дать разъяснение что делать: очень много звонков в приемную, все встревожены тем, что я ухожу.
Это, наверное, льстило бы моему самолюбию, будь другое время, но сейчас не до этого. Слухи вносят дисгармонию в психологический климат. На одном из последних заводских совещаний, где присутствовало около шестидесяти человек руководящего состава, я вынужден был заявить, что никуда в ближайшее время не уйду. Прошел одобрительный гул. Подтвердили, что стало сразу легче думать о будущем.
Да, сегодня все прижимаются плечом к плечу, и потеря одного из тех, кто с тобой в круговой обороне, совершенно нежелательна.
В последнее время на пути в заводскую столовую в обеденный перерыв мне часто стал встречаться заводской наш поэт, балагур Владимир Вершинин. Замечательный слесарь-инструментальщик. Но немножко баламут. Мы с ним давно на «ты».
Сегодня он остановил меня вопросом: – Гендир, можно внести предложение?
– Кто?..
– Ну как: генсек, гендир.
– Ясно, давай предложение.
Смотрит озорно, я знаю, у него заготовлено про запас экспромтов, – хоть отбавляй. И они его тяготят, нужен собеседник. И не простой собеседник, нужен «уровень».
Подписывает он свои басни псевдонимом «Скорпион». Городская и заводская газеты с недавних пор ему уже тесны. Я знаю, он послал подборку своих басен Михалкову, а на прошлой неделе – самому Ельцину.
– Мое предложение не рационализаторское, оно тянет на изобретение!
– Не тяни.
– Я не тяну, оно тянет: как бы сделать так, чтобы у власти в стране оказались интеллектуалы, а не политики. Чтобы издать закон, по которому власть бы имели люди, которые ее не любят, и как только они начнут проявлять к ней вкус – их в сторону. Может быть, тогда бы построили что-то стоящее, а?
– Может быть.
– Вот, видишь, и ты стал в моем направлении думать. Хорошо. Не вязни в рутине. Послушай, можно я тебе, когда меня посетят умные мысли, буду послания через канцелярию в твою папку с почтой класть? Не перегружу.
– Можно, – согласился я, а про себя подумал: «Вот еще один, которому нужна отдушина, черный ящик».
Был партком на заводе, и вдруг его не стало. Все заботы и хлопоты легли на плечи директора. Мне тогда пришла счастливая мысль: необходимо общее дело, общая идеология, чтобы связывать и устремлять коллектив в одном направлении. Поэтому 1992 год мы провозгласили годом подготовки к тридцатипятилетию нашего завода. Составили программы помесячно, подекадно. Культурную программу, программу наведения порядка