другая сторона неосновательно обогатилась[170]. Впоследствии этот вывод был подтвержден в постановлении Пленумов Верховного Суда РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав»: «…в случае расторжения договора продавец, не получивший оплаты по нему, вправе требовать возврата переданного покупателю имущества на основании ст. 1102 и 1104 ГК РФ» (абз. 4 п. 65 постановления).
На основе этих разъяснений о порядке возврата того, что было передано по расторгнутому договору, в юридической литературе и судебной практике сложилось мнение о том, что при расторжении договора любое требование, направленное на устранение неравенства в имущественных предоставлениях, следует квалифицировать как требование о неосновательном обогащении. Именно как неосновательное обогащение суды квалифицировали требования о возврате кредита по расторгнутому кредитному договору; о взыскании просроченных лизинговых платежей по расторгнутому впоследствии договору лизинга и т. п.
Этот подход, несмотря на всю его внешнюю привлекательность и простоту, тем не менее является ошибочным. Это связано, во-первых, с тем, что в п. 4 ст. 453 ГК РФ говорится о том, что при расторжении договора сторона не вправе требовать возврата того, что ею было предоставлено по обязательству до момента расторжения договора. В описанных случаях речь идет явно не о том, чтó было предоставлено самой стороной. Возврат кредита, выплата задолженности по лизинговым платежам – это действия, которые должна была совершить другая сторона по договору. Поэтому норма п. 4 ст. 453 ГК РФ явно не рассчитана на описанные случаи.
Во-вторых, идея о том, что к возврату долга, который имелся у должника перед кредитором на момент расторжения договора, будут применяться правила о неосновательном обогащении, серьезно осложняет положение кредитора. Применение этой идеи будет означать, что по требованию к должнику перестают начисляться договорные проценты. Кроме того, в связи с тем, что требование о неосновательном обогащении является новым требованием, возникшим в связи с расторжением договора, неизбежно должно прекратиться и обеспечение, которое было выговорено кредитором по договору, впоследствии расторгнутому сторонами. Поэтому данная идея должна быть отвергнута как резко и необоснованно ограничивающая права кредитора по обязательству.
35. Другая проблема – толкование п. 2 ст. 453 ГК РФ, в соответствии с которым при расторжении договора обязательства сторон прекращаются. Означает ли она, что, например, в результате расторжения неисполненного договора кредита или договора лизинга соответствующие долги заемщика или лизингополучателя аннулируются?
Мне представляется, что такое понимание нормы п. 2 ст. 453 ГК РФ является настолько противоречащим здравому смыслу и потому абсурдным, что всерьез его обсуждать нет смысла. По причинам, описанным выше, не может быть