на ноги и увидела двух своих приятелей-юннатов, Клюкву и Кильку. По-настоящему их обоих звали Николаями, а Клюквой и Килькой прозвали только для различия. У Клюквы были очень красные щёки, а Килька был тощ и вертляв, словно килька.
– Что ж ты не кричала? – повторил Килька. – У нас с Клюквой было условлено: открыть, чуть только ты закричишь. А ты будто воды в рот набрала – молчишь и молчишь. Мы и думали, что всё в порядке.
– Это, значит, вы меня заперли?
– Мы.
– Да зачем же?
– Ну для того, чтобы посмотреть… – сказал Килька.
– Чтобы испытать твою храбрость, – перебил его Клюква. – Валька нам говорила, будто ты никого не боишься, даже к старому волку в клетку ходишь. Вот мы и хотели проверить сами…
– Проверить хотели? – переспросила Гуля, еле переводя дыхание после возни с медведями. – А вот я вас запру обоих в клетку с тиграми и проверю, какие вы будете!..
– Да ты не сердись, Гуля, – виновато сказал Клюква. – Если бы ты хоть пискнула, мы бы тебя сразу выпустили, а ты молчишь.
Гуля ничего не ответила и, махнув рукой, пошла к воротам зоопарка. На повороте она оглянулась. Килька и Клюква всё ещё стояли на месте и о чём-то горячо разговаривали, размахивая руками.
На другой день студия выехала из Киева.
Среди отрогов Карпат, на зелёных берегах Буга, ребята провели конец лета.
Куда только не заведёт, не забросит киноактёров судьба!
Гуля вместе с остальными ребятами жила в белой колхозной хате, распевала по вечерам украинские песни, купалась в быстрой горной речке. Это было славное время…
Книжки, которые Гуля привезла с собой, так и лежали на дне чемодана. Только иногда, во время съёмки или на отдыхе, возвращаясь с далёкой занятной прогулки, Гуля с тревогой вспоминала про свои школьные дела.
«Им-то хорошо, – думала она, поглядывая на взрослых актёров, – снимайся сколько хочешь – тебя на второй год не оставят. А тут неизвестно, что и делать: то ли сниматься, то ли купаться, то ли географию повторять. Э, ладно! В городе буду учить реки и горы, а здесь есть свои – настоящие!»
Но и в городе заниматься школьными делами ей не пришлось. В первый же день после своего возвращения в Киев она слегла в постель.
Сначала она прилегла на минутку, даже не раздеваясь. Ей казалось, что она просто устала с дороги. Болела голова, кололо в ухе. Ужасно хотелось пожаловаться кому-нибудь, но мамы в городе не было – уехала на три-четыре дня в командировку. А жаловаться чужим она не любила.
– Что с тобой, Гуля? – спросила ее соседка. – Ты больна?
– Нет-нет. Это я роль учу. Мне придётся играть в картине больную девочку, – выдумала Гуля.
– Очень уж ты хорошо играешь эту роль! – сказала соседка. – Дай-ка я твой лоб пощупаю. Ишь ты, и температура даже поднялась!
Она укрыла Гулю одеялом и тихонько вышла из дому.
Через несколько часов Гулина мать получила телеграмму: «Приезжайте немедленно Гуля больна».
«Только бы не закричать!»
В