«покоевых» комнатах, то дворец царский все же занимал очень много места в Кремле, так как в нем были такие же комнаты для царицы, для близких, для челяди, а кроме того, были и хоромы непокоевые, которые состояли из палат Грановитой, Ответной, Меньшей Золотой, Середней Золотой, Панафидной и др. Перед Середней Золотой было Красное Крыльцо. В этих палатах стены и потолок были обтянуты холстом и расписаны: там было изображено, как Господь несет крест на Голгофу, там Моисей пророк или Авраам праведный, а то звездочетное небесное движение, двенадцать месяцев и беги небесные. Пол был выстлан дубовым «кирпичом», то есть паркетом, а то расписан аспидом, то есть под мрамор. А над всеми палатами были устроены на сводах верховые или висячие сады…
Покончив со столовым кушанием, великий государь прошел в свою опочивальню и завалился отдохнуть до вечерен, как это делали все его бояре, торговые люди, приказный народ, мужики серые, вся Русь. Ежели же кто благой обычай этот нарушал, – как например, Дмитрий Самозванец, – он сразу становился подозрителен в глазах московских людей, как человек, потрясающий основы и обычаи старины.
Восстав, великий государь с удовольствием умывался холодной водой, пил добрую кружку забористого квасу, затем снова принимал бояр и сперва шел со всеми ними к вечерне, а затем занимался опять делами. Но иногда вечерних заседаний этих не было и тогда царь проводил вечерние часы в средe своей семьи и с близкими из бояр: играли в шахматы, в тавлеи, в саки, в бирки, смеялись на проделки шутов и карликов, иногда читали что-нибудь назидательное и душеспасительное, а то и «куранты», которые завел по примepy иноземцев до всего дотошный Афанасий Лаврентьевич Ордын-Нащокин. Куранты эти были рукописные и заключали в себе новости из жизни за рубежом: о войнах, союзах, о пожарах больших, о трясении земли, о нарождении двухголового теленка и других примечательных событиях…
«Куранты» эти были данью той новой жизни, которая стучалась уже в двери, просачивалась во все щели быта и ломала потихоньку, незаметно сопротивление даже самых упорных «стародумов». Давно ли, кажется, купец Таракан выстроил близ Кремля первый на всю Poccию каменный дом, на который москвичи сходились смотреть, как на диковинку, а теперь в Кремле стоят уже каменные хоромы не только царя, но и именитых бояр. Давно ли этот гордый, неистовый Никон, патриарх, тайком выкрав у боярина Никиты Ивановича Романова иноземные ливреи, которые тот поделал для своих слуг, собственноручно изрезал их в куски, давно ли он самовластно сжигал у бояр вывезенные из заморских стран иконы и органы, а теперь уже во многих домах появились даже картины иноземные, даже зеркала, на которые десяток лет тому назад церковь, а за ней и все благомыслящее люди смотрели как на дьявольское наваждение? Сто лет тому назад, при Грозном, дьяк Иван Висковатый восставал против росписи стен и указывал опасливо, что «в палате, в середней, государя нашего написан образ Спасов, да тоутож близко него написана жонка спустя рукава кабы пляшет, а подписано под нею блоужение, а иное