– в купальнике, на гребне океанской волны, несущуюся навстречу ветру! Как это красиво! В отличие от нее Надька всегда была спортивной, авантюрной, любила путешествия, экстрим и победы. Нет, победы они, пожалуй, любили вместе. И все-таки, Надька была другой. Она стала европейской женщиной. Немецкой фрау, раскованной, спокойной, в то время как она, Юля, так и осталась девушкой, приехавшей из деревни в Москву.
Юля догнала сестру уже на самой вершине.
– А на чем ты катаешься в Германии с гор?
Надька обернулась.
– Как на чем? – удивилась она, – На жопе!
После чего села, муж обхватил ее за плечи, и они понеслись вниз с хохотом и визгами, а потом оба рухнули в сугроб, где и остались валяться, оглушительно смеясь и стряхивая снег.
Юля озадаченно стояла у ледяной дорожки. Ее горнолыжная сказка была разрушена.
– Давай к нам! – крикнула Надька снизу, Валера замахал руками, и Юле ничего не оставалось, как подложить картонку и полететь с горы, как когда-то в далеком детстве! Эх, жаль у них не осталось санок, как здорово было бы скатиться сейчас!
Они вернулись домой около трех часов, поболтали с соседями, которые пытались устроить фейерверк: из их попыток ничего не вышло, очевидно, самодельные петарды намокли, поэтому они просто разливали наливку по рюмкам, пели песни, смеялись и громко кричали «Урааааа!» каждому не взлетевшему праздничному снаряду.
Юля вошла в дом, отогрела у печи замерзшие руки и направилась в комнату, где спали мама и бабушка. Мать уже легла, в комнате не горел свет, а бабушки Зины в кровати не было.
Юля нашла ее на кухне, та пыталась драить ершиком посуду. Юля взяла бабулю за худенькие плечи, отстранила и заняла место у раковины.
– Давай я сама, – сказала она.
Бабушка Зина опустилась на табуретку, заохала, теперь у нее болели колени, а когда-то она отличалась железным здоровьем и кажется ни разу в жизни не брала на работе больничный. А скольких людей она вылечила! К ней приходили деревенские жители: и бородавки сводить, и зубы заговаривать, и лечиться от бесплодия. Почти всегда бабушкины методы – травы, узелки, молитвы приносили результат. Интересно, как бы это оценили врачи? Усомнились, скорее всего.
– Ну что, бабуля, скажешь о новом веке? – поинтересовалась Юля, отрываясь от сложенной в железной мойке горы посуды, – как будто бы их было не пятеро за столом, а по меньшей мере пятьдесят! – Что нас ждет? Ты же видишь будущее!
– Я давно не вижу что под носом-то, не то что будущее, – отмахнулась бабка, – Зрение уже не то!
– Чтобы видеть будущее не нужно зрение, Ванга, вон, слепая, – возразила Юля.
– Ну, то Ванга! Не знаю я, Юленька. Вижу, идет другое время. Другая жизнь. Сложная жизнь для деревни. Люди оставят землю, а за то земля оставит их. Так всегда бывает, сначала родители оставляют детей, потом дети – родителей. Сначала ты сильнее, а потом – слабее своего ребенка… Так и здесь. Земля, она ведь живая, я всегда говорила. А ты вот тоже уехала в город…
– Ну, а