морю осталась прежней. Именно той любовью, какой она была с самого начала. Сильной и зовущей. Манящей, накрывающей с головой. И я хочу, чтобы мой маленький белобрысый мальчик полюбил море так же, как и я. Всей душой, каждой клеточкой. Чтобы он слышал его песню. Его зов. Чтобы плавал как рыбка. Чтобы любил корабли и лодки, и большие паруса, и маленькие, и рыбалку, и морские закаты, и рассветы. Чтобы он никогда ничего не боялся. Потому что в воде с нами ничего плохого не случится.
– Мы почти приехали. Я так хочу есть, – Таня показала на поворот, где дорога уходила вниз к морю, прямо в узкие улочки очередного маленького городка у моря.
– Я тоже, – я почувствовала, как рот наполняется слюной в предвкушении ужина. Свежие морепродукты, особенно сасими из тунца, были моей слабостью. В Москве не во всяком месте рискнёшь есть сырую рыбу, а если и рискнёшь, то стоит она нереальных денег, да и вкус не тот, и атмосфера. Сырая морская рыба требует солёного морского воздуха. И в тот вечер мне предстояло в полной мере насладиться и тем, и другим.
Таня пригласила нашего водителя поужинать вместе с нами. Мне показалось, что он не совсем хорошо говорил по-русски, но высокий седой мужчина с мягкими руками, который понравился мне ещё при встрече в аэропорту, очень умело делал вид, что понимал весь разговор до последнего слова. Это выглядело несколько забавно. Таня ему что-то рассказывала, а он, соглашаясь, кивал. Но взгляд его был абсолютно пустым, как взгляд ребёнка, который только-только учится говорить и понимать окружающий мир.
В ресторане на улице висели лампочки, они качались на ветру. Как белые лодки качались на тёмной воде в том летнем вечере, плавно переходящем в ночь. Люди вокруг непринуждённо общались, смеялись, звенели бокалы. И пахло морем. На горизонте синели горы и огни других городов.
Каждый летний вечер по-своему наполнен магией. И справа, и слева всё было как в эпизодах старой французской комедии. Даже краски были как в кино. Хотелось взять фотоаппарат и не выпускать его из рук ни секунды. Раз момент, два момент. С тех пор, как я начала фотографировать, я не могла остановиться, если случайно наталкивалась на красивую историю. Я как будто снимала кино. Кино в картинках, выловленных моментах. Непридуманная жизнь.
Вино действительно оказалось отличным, нежным с фруктово-цветочным послевкусием. Оно медленно текло по венам, создавая иллюзию праздника, беззаботности и беспечности.
Я уже почти не думала о том, что оставила позади в тот момент, когда садилась на самолёт. Мне не было грустно. Спокойно и хорошо. Мосты были почти сожжены, где-то остались только угли, которые ещё тлели, а грязно-серый пепел сомнений, ожиданий, боли и былых обид сильный ветер гнал всё дальше в горы.
– Почему вы расстались с мужем? – бокал вина расслабил Таню, и деликатность уступила место любопытству.
– Я… я не знаю, так сложилось, – на этот вопрос я никогда не знала, что ответить. Я сама себя спрашивала. L меня спрашивал, что естественно, он не мог понять и очень сильно болел из-за этого. Я