ў нашых прыгранічных умовах бадай што будавацца не будуць і з гэтай прычыны намячаць новыя прамысловыя раёны нятрэба». Говоря иными словами, Минску просто «не светило» стать большим городом, а тем более городом-миллионником. Скорее всего, ему предстояло оставаться транзитным пунктом, перевалочным для пассажиров и особенно для различных грузов. В этой связи тогдашний председатель окружного исполкома Яцкевич полагал, например, что «месца для універсітэту на Бабруйскай вул. (там, где БГУ стоит теперь – Я. А.) адведзена неўдачна. Гэта мейсца неабходна скарыстаць як блізкае да вакзалаў пад складачыя памяшканні». Это значит, складские. Что касается особенностей языка, на котором написан протокол, то это было время, когда белорусизация осуществлялась ускоренными темпами, но к ней явно не все были готовы. Даже технически. Об этом можно судить уже по тому, что печатались протоколы на машинках, в которых не было букв «ё» и «ў», а тексты выступлений нередко так переводились на белорусский язык, как получалось у тех, кто сидел за печатной машинкой. Случалось, русские слова просто печатали белорусским алфавитом.
На том заседании решили приступить к подготовке проекта планировки города на ближайшее 25-летие и постановили «для рэгулявання будаўніцтва разьбіць горад на 4 будаўнічых зоны па прыкмеце вышыні і густаты забудовы і прыменяемых матарʼялаў». В первой зоне «дапушчаюцца толькі каменныя будынкі, вышынёю ня больш 6-ці і ня меньш 3-х паверхаў…», во второй – «толькі каменныя будынкі вышынёю ня больш 4-х паверхаў…», в третьей – «толькі каменныя будынкі вышынёю ня больш 4-х паверхаў… Нараўне з каменнымі дапушчаюцца і дзеравянныя будынкі пры абавязковай умове незгараемай страхі», в четвертой – «вышыня ня больш 3-х паверхаў… Дапушчаюцца і дзеравянныя будынкі з усялякімі стрэхамі апроч саломяных». Было решено, что «разрахуннае», как сказано в протоколе, то есть расчетное, население белорусской столицы к 1950 г. должно составить 250 тысяч человек. Предполагалось также «намеціць сетку радзіальных магістраляў абходных пуцей і транзітных лініяў», а также «прадугледзіць умацаваньне берагоў ракі Сьвіслач». Последнее было особенно важным, так как отсутствие канализации и необустроенность берегов Свисл очи и Немиги удручали горожан все больше. Затопления в некоторые годы становились настоящими наводнениями. Под водой оказывалась значительная часть нынешнего Центрального детского парка, который до 1936 г. носил имя «Профинтерна», а уж потом – Максима Горького, и даже то место, которое впоследствии стало Круглой площадью, а теперь известно, как площадь Победы. Как рассказывал Михась Константинович Мицкевич, младший сын Якуба Коласа, в 1931 г. вода в Свислочи поднялась настолько высоко, что перерезала Советскую улицу. Дом Янки Купалы был затоплен под карнизы. Знакомые парни помогли классику литературы перенести книги и ценные вещи на чердак, а самому Янке Купале пришлось на несколько недель переселиться к Якубу Коласу на Войсковой переулок. Паводок примерно