Кто он? А ты кто? Не вижу. Ничего не вижу.
– Успокойся, я в той же заднице.
В той же… Он не один?
– Что мы здесь делаем? – прошептал он.
– Сидим. Или лежим. Нельзя постоянно сидеть. Бульонка застывает.
Нельзя? Бульонка?
– Нас поймали, – твердо сказала девочка. – Тебя только что, я тут неделю, другие и того больше. Это приблизительно, потому что тут нет солнца, часов и магазинов, закрывающихся в восемь.
– Нас? Другие?
– Да, сударь. Конечно, ты думаешь мы тут одни? Ну, с днем Валентина. Ты и я и еще двое. Они там. Я щелкну чтобы ты понял. Там.
Щелк. Ага, там, где… темно. Блин, а где по-другому?
– Только они все время молчат. Я как-то волнуюсь.
Все время? Она волнуется?
– А что если они того?
Только сейчас мальчик осознал, что все то, чего боялся в детстве, все, чем его пугали, обрело жизнь. Обернутые в простыню рассказы, открытое окно, черные кошки, лязг ключей и визг тормозов, капли крови на асфальте. Прикольно? Все его усмешки над глупыми ужастиками, дешевыми масками Орков в переходах были усмешками над тем, что произошло. Если падают самолеты, то с кем-то, не с ним, и бывало, что мальчики садились к чужим дядям в машину и пропадали. Но все это было настолько далеко, как будто существовал другой мир, другая реальность, в которую чтобы попасть нужно было пролезть через игольное ушко или впасть в кому?
– Что он хочет?
– Он знает.
Послышался кашель мокрый и болезненный. Еще один пленник очнулся. Он поворчал с минуту и застонал: «Кто-нибудь включите свет!»
– Жив, Роба. Только под себя сходил. Печалька. Тебя как?
– Я Ленчик.
За дверью послышался шорох. Казалось, что пес потерявший след обнюхивает все вокруг. Зазвенели ключи, не один, целый ворох, как будто комнат было много. А что если их много? Что если в каждой комнате по ребенку. Бизнес по продаже детей процветает. И пересадочники тоже всегда при деле.
Дверь скрипнула. Огромный силуэт стоял в проеме. Он заслонял тусклый свет, идущий справа, отчего вторая половина была в тени и создавалась видимость половины тела.
– Что вам нужно? – закричал Ленчик. Он не слышал, как шепчет «тсс» новая знакомая. Кровь ударила в голову. Головокружение. Он выдохнул, но легче не стало. Он заставил себя не дышать, чтобы набраться смелости.
Человек вошел. Тяжелые ботинки с двухсантиметровой подошвой, темные джинсы, куртка с серебристыми пуговицами, кепка с эмблемой «Sunny». За спиной – треугольный плафон и интерьер не в фокусе. Скудное освещение позволяло узреть спутанные косички, заколоченное окно и два больших медвежьих силуэта, привязанных к трубам. Он поставил два ведра у мальчика. Пощупал пульс. Его руки были холодными. От него пахло сладкими конфетами. То ли клубничные, то ли банановые.
– Я ничего никому не сделал? – прошептал мальчик. – Вы только скажите, что вам нужно. Мы найдем деньги. Сколько стоит почка? Мы можем просто заплатить. За две, да нет же, за килограмм. Как в магазине.
Человек посмотрел на лежащих без движения, потрогал ближнего, поднял руку.
– Она