с чёрным, как у мавра, лицом, на котором виднелись лишь кривоватые зубы да злые глаза и с жидкими волосёнками, стянутыми сзади в хвостик. Он не замечал всего этого, пока она была лишь очередным крестьянским ребёнком на его землях, слишком уродливой, чтобы другие девчонки хотели играть с ней, и оттого одинокой. Марис жалел её – немного покровительственно и с презрением господина. Но пристрастный взор открывал для себя совсем другое. И вот с этим-то недоношенным монстром он проведёт остаток своих дней до могилы?! Хорошенькая, как игрушка, лошадка протестующе заржала в ответ на туго натянутые поводья и поднялась на дыбы, едва не растоптав своими копытами эту отважную наглую кроху. Тёмное от загара личико Лизы Линтрем даже не дрогнуло.
– Ты совершенно права, маленькое чудовище! – в младшем отпрыске Стронбергов словно сорвалось с цепи что-то опасное. Склонившись с седла, он поднял за шиворот девочку и прокричал ей в лицо. – Ты мне не нужна! Если тебе удастся околеть за время, данное нам до свадьбы, буду очень признателен!
С глухим звуком Элиза упала на дорогу, прибавив парочку синяков и царапин к уже имеющимся. Светлые волосы выскользнули из-под ленты и грязными прядями обрамили покрасневшее личико. Глаза заблестели от сдерживаемых слёз.
– Чтобы ты подох, Марис Стронберг! – прошипела она сквозь стиснутые зубы, вскочила на ноги и, легко уклонившись от плети, обрушившейся в пыль – туда, где секунду назад была её голова, проворно забралась на дерево. – Ты злой, злой, мерзкий! – прокричала она из-за листвы срывающимся голосом.
– А ну-ка слезай, дорогая невеста, – голос хозяина был обманчиво мягок. Марис спешился и ходил вокруг узловатых корней, помахивая плетью.
– Ты такая свинья! – плакала маленькая Лиза. – Я тебе верила… я сама хотела всегда умереть, потому что я уродка, но только ради тебя теперь буду жить. Я дождусь, когда смогу кинуть тебе в лицо твою паршивую помолвку!..
Улучив момент, плеть безошибочно рассекла воздух. Девочка завизжала, красный рубец вздулся на её ногах.
– Я тебя ненавижу, гад ползучий! Я вырасту, вот увидишь, стану красивой, такой красивой, что сам умолять будешь, чтоб за тебя вышла! а я тебе шиш покажу… я тебя до смерти ненавидеть буду…
Глава 3
Одиннадцать лет спустя
Вся деревня встречала его, словно он отсутствовал не пару недель, а дольше Мариса Стронберга, сбежавшего из родительского дома сопливым подростком. Все дёргали его в разные стороны и говорили одновременно: старики хотели узнать новости из столицы, дети требовали подарков и лакомств, Сюзана тыкалась под руку, требуя, чтобы брат приласкал её. Но все звуки словно исчезли, он перестал замечать приветственные толчки и удары, когда солнце её улыбки согрело его мыслью, что скоро они поженятся с этой прекрасной, удивительной и потрясающей девушкой, что она принадлежит только ему одному и одному ему так улыбается, обещая в будущем бесконечное блаженство и скорый топот детских ножек в их доме. Пепельные волосы взметнулись