вошла в комнату и спросила Елена Никитишна.
– Рано еще, рано. Постойте, у нас ремиз восемьдесят рублей, надо разыграть.
– Пополам?
– Нет сразу, не стоит.
Куликов взял второго гольца и поставил 160 рублей.
– Молодец! Почаще так!
– На то и игра.
Елена Никитишна встала за стулом мужа и посмотрела на Куликова. Глаза их встретились. Коркина смотрела гневно и решительно, так что Куликов даже смутился и опять поставил 160 рублей ремизу.
– Однако! Не разделить ли ремиз, – предложил Илья Ильич.
– Мне решительно все равно, – хладнокровно произнес Куликов.
– Пойдемте ужинать, – предложила хозяйка.
– В самом деле, приостановим игру… ремиз Ивана Степановича.
– Нет, ремиз лучше разыграть, – заметил Куликов.
– Ну, разыгрывайте!
Сдали. Куликов взял гольца.
– Опять ремиз! Но это чересчур! Бросьте, Иван Степанович.
– Как же я брошу! Ведь я на первой руке был!
– Пойдемте ужинать, после доиграете!
– Ну, идем.
Все встали. Куликов подошел было к Елене Никитишне, но она взяла мужа под руку и пошла с ним впереди. За столом Куликов сидел на противоположном конце от хозяйки. Он наблюдал ее и не мог не заметить, что Елена Никитишна сильно менялась в лице, хотя старалась сохранить внешнее спокойствие. Она избегала смотреть в сторону Куликова, но несколько раз бросила на него молниеносные взгляды. Никто из посторонних не заметил этих взглядов.
Когда все встали из-за стола, Куликов подошел благодарить хозяйку и успел шепнуть ей:
– Дело серьезное. Мне необходимо с вами поговорить наедине.
Елена Никитишна гордо откинула голову и также шепотом ответила:
– У меня не может быть с вами секретов!
– Как вам угодно! Я в ваших интересах…
– Прошу о моих интересах не заботиться.
Куликов молча поклонился и пошел разыгрывать свой ремиз. Игра затянулась до трех часов ночи. Куликов первый отказался играть и встал. Он прошелся в гостиную, где неожиданно столкнулся с Еленой Никитишной. Они помолчали.
– Не угодно ли вам прямо сказать, о чем вы желаете говорить со мной?
– Сударыня, я имею основание думать, что вы уже догадались об этом и, если продолжаете отказывать мне в аудиенции, то совершенно напрасно.
– Я ничего не догадываюсь и не могу догадаться!
– Дело ваше, но я опасаюсь, что скоро вы об этом пожалеете.
Елена Никитишна помолчала и потом, стиснув зубы, произнесла:
– Хорошо. Завтра в три часа я буду дома одна.
– Извините. Я не могу к вам прийти.
– А что же вы хотите?
– Я живу совершенно одиноко. У меня никого не бывает, и если бы вы…
– Как вы смеете мне это предлагать?
– Я ничего не предлагаю, потому что лично мне совершенно безразлично.
– Вы… вы… – Елена Никитишна прошептала какие-то слова и вышла. Куликов откланялся хозяину и ушел.
5
Снова Ганя
Отношения