задачей, – составляли так называемую творческую и научно-техническую интеллигенцию. Сталин локализовал и поставил под контроль их деятельность, заперев в «шарашки» и «творческие союзы». Но уже «оттепель» 50–60-х годов XX в. породила уникальное общественное явление: дискуссии «физиков» и «лириков» – идейное и эмоциональное состязание молодежи в творчестве, которое разрушало тоталитарность и догматизм и неизбежно имело политические последствия.
Во второй половине 60-х годов ХХ в. система скорее инстинктивно, чем сознательно, «подморозила» страну. Однако в силу целого ряда факторов эти заморозки имели неожиданные последствия: система оказалась способна контролировать скорее формы, нежели содержание общественной (и не только общественной) жизни в стране.
Во-первых, открытая критика сталинизма и разрушение машины массовых репрессий, освобождение политзаключенных и их частичная реабилитация в период «оттепели» имели важным последствием пробуждение политической активности вне партийных и прочих «общественных» структур. Расстрел новочеркасских рабочих в 1962 г. и бульдозерная атака на художественную выставку не могли остановить этот процесс. Нарождавшееся диссидентское движение можно было замолчать, загнать в подполье, окрестив антисоветским, но нельзя было представить его участников врагами народа, и было бесполезно и даже рискованно искать у народа поддержки в их травле. Более того, общество стало главным потребителем продукции диссидентского «самиздата»: произведений М. Булгакова, И. Бродского, А. Солженицына… Идеологи диссидентства – А. Д. Сахаров, А. И. Солженицын и Р. И. Медведев – продолжили традиции русской общественной мысли в поисках ответов на вопросы об исторической судьбе и путях развития России в рамках соответствующих парадигм: либерально-западнической, почвеннической и социалистической. Разгром диссидентского движения в конце 70-х годов ХХ в. не перечеркнул его опыт и значение как предтечи современной многопартийности. Тактика и идеологические разработки были приняты на вооружение неформальным движением.
Во-вторых, «оттепель» 50–60-х годов ХХ в. породила прецеденты массового нонконформизма, более того, нонконформизм стал своего рода модой двух последующих десятилетий, меняясь лишь в формах проявления и причудливо преломляясь в поведении и культуре различных социальных слоев. «Физики» и «лирики» не исчезли, а составили поколение шестидесятников – поколение, аккумулировавшее, но не реализовавшее огромную энергию. Молодежь 70-х, хотя и была «охвачена» системой многочисленных «самодеятельных» общественных организаций, но все больше тяготела к андеграунду, охотно впитывая «тлетворное влияние Запада». Этому способствовала информационная революция. С одной стороны, советское информационное пространство объективно перестало быть закрытым. Западные радиостанции стали альтернативным источником информации для советских людей, что уже в середине 70-х годов ХХ в. нашло