Партия тори-консерваторов и «конституционная революция» 1822-1835 гг. в Великобритании
в системе обеспечения политического консенсуса, управления электоратом и поддержания фракционной дисциплины в парламенте была. Ни один британский монарх в XVIII в. не считался с партиями. Королева Анна не позволяла парламентскому большинству навязывать себе кандидатуры министров. В управлении страной с помощью партий королева Анна видела ущемление своей прерогативы и стремилась принимать личное участие в заседаниях кабинета министров.245
Положение мало изменилось и в середине XVIII в. Георг II стремился, хотя и не всегда удачно, минимизировать влияние парламентских фракций.246 Георг III, вступая на престол, намеревался покончить со старой конфронтацией вигов и тори как явлением, нежелательным для английской политики. Его крайне раздражала английская политическая сцена, представлявшая из себя в 60-е гг. XVIII в. многочисленные фракции, изредка объединяющиеся между собою для достижения власти и получения контроля над патронажем, раздачей должностей и пенсий. В силу молодости Георг III был далек от знания тонкостей английской политической системы, но его отношение к политическим группировкам внутри парламента не становится от этого менее показательным.247
Только в 90-е гг. XVIII в. партии в парламенте конституируются на более или менее регулярной основе, однако У. Питт-младший, даже будучи премьер министром, их не признавал и никогда не пытался объединить таким образом своих сторонников.248 В любом случае, представление о партии как о форме политического участия и механизме, необходимом для достижения политического консенсуса и основанном на определенном комплексе представлений по ключевым вопросам текущей политики, оставалось неизвестным британской политической практике вплоть до начала 30-х гг. XIX в.
§ 3. Кабинет министров в политической системе «долгого XVIII в.». Религиозные аспекты «конституционной революции» в современной историографии
Такое положение вещей заставляет предположить, что и после событий 1688 г. единственной надежной опорой для политической власти оставалась королевская милость. Исследователи, как правило, обходят вниманием двор ганноверской династии, полагая, что основным центром власти в изучаемый период являлся парламент. Это справедливо только отчасти: трансформация ограниченной монархии в ее конституционную наследницу не исключала личных оснований действия королевской прерогативы. Министры, пользующиеся доверием короля, имели в своем распоряжении моральные стимулы и материальные средства для управления парламентским большинством. Правительства XVIII в. редко проигрывали в парламентских дебатах и практически никогда – на выборах.249
Как правило, они назначались до, а не после победы на выборах в парламент. Редкие неудачи монархов XVIII в. в утверждении угодных им министров свидетельствовали скорее не о силе парламентского большинства, а о допущенных суверенами тактических просчетах. В 1744 г. Георг II был вынужден расстаться с Дж. Картеретом,