кровати. На бледном лице ее глаза казались черными провалами. – Ты ведь инкуб. А я… женщина.
Я не сразу осознал, что она предлагает. А потом… Загнанная глубоко внутрь инкубская суть подняла голову и жадно потянулась к Одри. С такой силой, что я задохнулся.
– Думаешь, что мне достаточно будет подержать тебя за ручку, девочка? Чтобы исцелиться? – хрипло рассмеялся я. И закашлял, сплюнул на пол. Одри перевела глаза на мой кровавый плевок. Вздрогнула и снова посмотрел в лицо.
– Я понимаю, что тебе нужно, Лекс, – холодно произнесла она. – Не делай из меня дуру. Я знаю, что ты должен делать, чтобы получить… силу… Если это поможет, и другие не пострадают…
Она все-таки запнулась и замолчала.
– Ты перепутала меня с Армоном, – глухо произнес я. – И если думаешь, что я откажусь – сильно ошибаешься. Так что подумай хорошо, Одри. Я ведь не откажусь.
– Вас трудно перепутать, – она мотнула головой и усмехнулась. – И я прекрасно знаю, что ты из себя представляешь, Лекс! Но ты нужен нам, без тебя не найти Дориана. Чернокнижников и так мало, а способных открыть грань времени… Так что…
– Он так тебе дорог? Дориан?
– Я обязана его спасти.
Я помолчал, рассматривая ее. Не стал говорить, что ее дружок уже вряд ли вернется в наш мир, и соваться снова на Изнанку, чтобы попытаться его спасти, я точно не собираюсь. Да и вряд ли это осуществимо. Его телом теперь владеет демон.
Но знать это маленькой Одри совсем не обязательно. Тем более, раз она столь щедро предлагает мне себя. И это действительно проще, чем отлавливать кого-то из монахов и проводить ритуал. И даже приятнее.
– Раздевайся, – грубо перебил я.
– Что? – она, кажется, растерялась.
– Ты пришла сюда за сексом, Одри, – я прислонился к спинке лежанки, потому что чувствовал себя все хуже. – В одежде это делать неудобно. Сними платье, распусти волосы. Губы оближи, они у тебя сухие. И поторопись, пока я еще способен шевелиться!
– Какая же ты скотина, Лекс! – она сверкнула глазами. А потом решительно начала расстегивать пуговички на платье. Темная ткань распахнулась, а потом скользнула по ее телу. Под ним была светлая сорочка, и свет свечи обрисовывал контур девичьего тела. Губы облизал я, они пересохли от моего горячего дыхания.
– Нужно все снимать? – ее ладони нервно вцепились в ворот сорочки. Одри переступила ногами, и я вдруг подумал, что ей холодно босиком на стылых досках.
– Иди. Сюда, – выдавил с трудом. Моя глотка отказывалась подчиняться и выдавать нормальные звуки. Одри приблизилась и села на краешек кровати, не глядя мне в глаза.
– Ляг, – приказал я.
Девушка вытянулась, словно монашка, сложила на груди руки и уставилась в потолок. Лежанка была слишком узкой для нас двоих. Я уперся испачканной кровью ладонью в покрывало возле ее головы. И склонился к лицу. Одри отвернулась.
– Только давай без поцелуев, – прошептала она. – Они ведь тебе не нужны, верно?
– Мне – нет, – обозлился я. – Меня другие места интересуют.
– Я… хорошо.