мир? Мне кажется, именно здесь заложен истинный механизм любого творчества, основная мотивация любого творца. Я (Арсений) живу, как живу, как могу, испытывая давление изнутри и снаружи каждую секунду, выбирая, принимая решения, я грешу, каюсь, исправляюсь, пытаюсь делать хорошее и снова грешу. Я всю жизнь, как и вы, борюсь с собой, с окружающим миром, пытаясь жить так, как мне кажется – жить правильно. Но понятно, что это невозможно. В силу миллиона причин.
И второе, высшее счастье, это когда зритель принимает эту правоту, то есть правду героя. Я в эти моменты как бы роднюсь со своими зрителями. Мы становимся единым целым. И это настоящее счастье творца – ощущать, что ты не одинок, что ты принят и понят. Невозможно передать ощущение, когда зрители плачут в зале, или когда они выходят из кинозала и говорят тебе слова благодарности. В такие моменты я чувствую, думаю:
И все эти ощущения мне подарил герой, он как будто отдал обратно мне все то, что я в него заложил, как будто та жизнь, которую он прожил – возвращается ко мне в увеличенном виде, наполненная энергией художественного преломления смыслов. Это потрясающе. Ради подобных эмоций хочется жить.
Возвращаясь к герою, который ушел, который не простил, который не смирился, мне иногда очень сложно признаться самому себе в том, в чем я признался вам только что. Именно в том, что у нас очень много общего. Одобряю ли я выбор героя? Целиком вряд ли. Поступил бы я так же, как поступил он? Категорически нет. Но этот идеал нужен мне и зрителям (потому что они так же, как и автор, хотят поступить так, как поступил Баранов), но выбор героя слишком тяжел и страшен, чтобы применить его в реальной жизни. Так что его поступки меня пугают, открывают внутри меня новые двери, которые так болезненно, но так необходимо открывать.
Сценарий фильма «1210» появился и начался именно с героя. Он пришел ко мне из криминальных хроник, не буду этого скрывать, но это нормальный путь сюжета к автору, которым пользовался еще Достоевский. Замысел фильма «варился» во мне более года.
Затем идее пришло время появиться на свет, зафиксироваться. Я помню, это был неожиданный момент. Тогда я работал вторым режиссером на большом сериале. Мы приехали снимать в Ялту. Нас поселили. Кого-то лучше, кого-то хуже. Меня, как второго режиссера, должны были поселить в хорошую гостиницу, рядом с режиссером-постановщиком, но поселили в ветхую лачугу, вместе со всей группой (ужасное сословное разделение, но я тут не при чем!). Я смирился и не стал спорить, я был молод и после тяжелой смены мог спать хоть на автобусной остановке.