под руководством отставного сержанта Майара вышла из Парижа и направилась в Версаль.
Долгое время считалось, что это были бедные парижанки, детям которых нечего было есть, что люди эти отправились к королю требовать хлеба. На самом же деле сегодня нам уже известно, что из восьми тысяч женщин, которых возглавлял Майар, было много ряженых. Это были провокаторы, нанятые герцогом Орлеанским. Их можно было «легко опознать по грубым мужским голосам, по плохо выбритым лицам и неумело напудренным щекам, по плохо сидевшим платьям, из-под которых у некоторых из них виднелась волосатая грудь»43.
К этим лжедомохозяйкам усилиями друзей Филиппа Эгалите44 присоединились более трех тысяч проституток из парижских предместий и проституток, населявших галереи Пале-Рояля.
В орлеанской партии были сообразительные люди. Они не без основания решили, что наличие проституток, как элемента боевого порядка толпы, сможет внести беспорядок в ряды французских и иностранных воинских частей, охранявших королевский дворец.
Разгневанное шествие двигалось по дороге на Версаль, выкрикивая ругательства и оскорбления в адрес короля. Над толпой стоял непрерывный гул голосов. Можно было услышать отдельные возгласы:
– Дайте хлеба или потроха королевы!
– Свернем шею этой потаскухе! Смерть ей!
В каждой деревне вакханки, бросив выкрашенные в красный цвет пушки, разбивали витрины, грабили винные погреба и опустошали бутылки…
Обыватели, спрятавшись за закрытыми ставнями домов, с беспокойством спрашивали друг друга:
– Что это за пьяные бабы? Откуда у них пушки? Кто же это руководит ими?
Одни думали, что за всем этим стоят некоторые депутаты парламента. Другие утверждали, что это торговцы мукой, создав беспорядки, хотят таким образом нажиться. Но никому и в голову не могло прийти, что эта ревущая толпа могла быть подкуплена принцем крови и что она была предвестницей Революции.
Когда толпа приблизилась к дворцу и Майар затянул знаменитую песню «Да здравствует Генрих IV», стало заметно, что многие из поющих были сильно пьяны…
Девицы из Пале-Рояля, не теряя времени, занялись тем делом, ради которого их и наняли. Приставая к солдатам Фландрского полка, они стали отдаваться им под сенью деревьев среди пустых бутылок и пропитанных салом обрывков бумаги. Аллеи, которые вели к дворцу, стали похожи на ярмарку. Там пили, горланили песни, без всякого стыда занимались любовью…
Вечером Людовик XVI принял в зале Совета делегацию из пяти женщин. Луизон Шабри, совсем юная работница, которая должна была говорить, настолько смутилась при виде короля, что невнятно прошептала:
– Хлеба…
И упала в обморок.
Когда она пришла в себя, Людовик XVI вежливо сказал:
– Бедные мои женщины, у меня в карманах хлеба нет. Но вы можете пойти в кладовую, и там вы найдете что-нибудь из съестного. Запасы там не столь велики, как было раньше, но возьмите все то, что найдете…
Затем сообщил им, что уже дал указание привезти в Париж зерно из Санлиса, и поцеловал