.

– с боков волосы были выбриты, а сверху росли прямо вверх, поднимаясь над черепом дюйма на три. Он громко – так, чтобы услышал Люк, – шепнул Люси:

      – Он, что, один из наших? Так мне, по крайней мере, кажется, хоть я и не могу понять, насколько это у него серьезно.

      – Да, он тоже ВИЧ-инфицированный, – ответила Люси. Она надеялась, что ее признание Люка не обидит.

      – Ой ты, господи, горе-то какое! Бедненький ты наш!

      – Но он не голубой.

      – Тем хуже! Это ж ведь болезнь голубых мальчиков, а тебя угораздило как-то получить только заразу, причем без всякого удовольствия. У меня от этого сердце разрывается!

      – Вендел, уймись!

      – Ты меня огорчила до невозможности. Осторожно, сладкая моя, здесь ступенька, потому что бетон тут совсем не такой железобетонный!

      В квартире их встретил приветственный комитет в полном составе, члены его тоже были рады видеть Люси, но сама встреча прошла спокойнее. Они горевали по тем, кто со времени ее прошлого визита перешел в мир иной, и радовались за тех, чьи жизни она сохранила. Люк стоял в сторонке и наблюдал за происходящим, взволнованный тем, что так много людей почитали Люси как святую. Все собравшиеся хотели к ней прикоснуться, с нежностью дотрагивались до ее рук. Люси, со своей стороны, целовала людей в лоб, крепко жала им руки, многие плакали. Жители этого района рассказывали ей, насколько лучше стала их жизнь: двое человек снова вышли на работу, трое сказали, что симптомы болезни не проявлялись у них уже несколько месяцев.

      – Ты вернула меня к жизни, вселила надежду, вновь наполнила мою жизнь смыслом.

      – Ты смелый мужчина, Джек. Ведь сначала ты этого не хотел.

      – Я был трусливым зайцем! Но теперь все окупилось сторицей.

      Джек всегда был полным мужчиной, но теперь он сильно похудел, кожа его сильно обвисла. Чтобы лучше выглядеть, он надел спортивный костюм, плотно облегающий тело.

      – Отлично. Но гарантий я давать никаких не могу. И в прошлый раз, и теперь.

      Мужчина поднял руки в знак того, что больше ничего не желает слышать.

      – Мы все, Люси, живем как на войне, так ты нам говорила. Если мне от этого не полегчает, со временем будет легче кому-то другому. Но вся прелесть в том, что мне стало лучше!

      – Да не морочь ты ей голову, Джек! – оборвал мужчину Вендел. – Мы здесь все надеемся на лучшее. Дай другим к ней подойти!

      В комнатах, расположенных по обеим сторонам длинного коридора, ее ждали больные. Они улыбались и с надеждой смотрели на Люси, прислушиваясь к ее словам. Люка чуть наизнанку не выворачивало от вида их обессиленных тел, у одного мужчины кожа казалась истонченной оболочкой, едва прикрывающей кости, потому что плоти на нем почти не осталось. Они невыносимо смердели. Весь дом провонял. Еще разило дезинфекцией, застарелой блевотиной, мочой. У некоторых тела были обезображены открытыми язвами. Эти люди тоже поклонялись Люси, благодарили ее за то, что она сделала для них и их друзей.

      – Доктор сказал моему любовнику, что я и недели не протяну. А я, святая Люси, с тех пор здесь уже третий