так сильно, как было раньше. Но поверь мне, рано или поздно любовь вернется – вернется памятью, обнажившейся перед вечностью, вернется счастьем бесконечным, как океан. Она не может не вернуться, все сущее возрождается вновь. Чем ближе мы будем, тем быстрее это произойдет».
– «Как вы собираетесь захватить алмаз? Неужели нападение… могут быть жертвы?».
– «Смешно повторяться, но для этого мне снова необходима ты». Георг протянул руку и коснулся ее лица. – «Сейчас тебя зовут Керол, Каролина – красивое имя, но Мариана мне нравится гораздо больше. Ма-ри-а-на – током пробивает от сладких звуков. У тебя совсем такое же лицо, как тогда. Только глаза светлее и волосы. Со мною они были темно – синими, словно ранняя майская ночь, а сейчас другие, наполненные небесной глубиной, будто озера бездонные…, чистые, чистые, переливающиеся радугой. Ты пришла из света, девочка моя, он пронизал тебя невидимой силой, отдалил от меня, но сделал еще более желанной».
Пространство вокруг словно свернулось в магическую сферу, содержащую их обоих. Каролина физически ощутила плотность воздуха. Его консистенция напоминала прозрачное желе. Что – то одновременно и притягивало друг к другу, и не давало соединиться. – «Ты чувствуешь это, чувствуешь?» – взволновано спросил Георг.
– «Да» – слабеющим голосом ответила Каролина.
– «Так было всегда, когда мы встречались после разлуки» – пальцы его нежно гладили ее губы. Шепот томительной дрожью проникал сквозь тело. – «Не бойся меня, пожалуйста, не бойся. Я не смогу причинить тебе вреда, и не кому не позволю этого сделать! Я…» – больше не было слов. Он притронулся к ней губами, и пространство исчезло. Кер ощущала его губы везде, в каждой клеточке своего тела, будто она совсем мокрая, под проливным ливнем страстных поцелуев, отдается чему – то необъяснимо родному, обволакивающему со всех сторон. И тут ее прорвало. Слезы душной истерикой вырвались наружу. От бессилия ей хотелось выть, крушить, разбить все вокруг, все, все, до основания, чтоб вырваться на свободу. Кэр не могла остановиться, она все плакала и плакала. Она впервые оказалась в ситуации, когда ни физически, не морально не могла справиться с тем, что ее окружало. Даже сейчас, каждое движение его ласкающих рук отзывалось где – то внутри, словно пылающие угли ворошили. Но и подчиниться его воле она не могла. Это была бы ни Кэр. Предать свой мир, своих друзей, детей, родителей, убеждения было просто невозможным.
– «Отпусти меня, отпусти меня, я не могу здесь, я задыхаюсь! Я хочу небо видеть, дышать, отпусти меня, слышишь! Помнишь, у нас был с тобой мальчик, прекрасный мальчик! Ты так любил его. У меня сейчас тоже есть дети, я не могу их оставить. Не могу предать людей. Алмаз оказался на земле, значит тут его место. Алмаз пришел к нам, значит так необходимо миру. Я не могу тебе помочь! Отпусти меня, отпусти!
Настойчивый стук в дверь, как гром в непогоду, заставил прийти в себя. Керол открыла глаза. Георг повернулся к двери,