Свита небольшая, всего-то два телохранителя в кофийских одеяниях, и непременная Дженна-Зенобия, не отстававшая от господина ни на шаг. Сегодня девица пренебрегла всеми правилами приличия и соизволила облачиться в темно-синюю форму коронной гвардии, разве что без знаков различия. Интересно, что они здесь делают? Решили самолично убедиться в смерти герцога Мораддина и его семейства?
– Куда? – рявкнул на меня один из вояк, едва я попытался проехать ближе к дому. – Не видишь, ихняя светлость прибыли!
– По надобностям посольства Аквилонии и короля Конана Канах! – прогремел я в ответ, и для пущей убедительности непринужденно соврал: – Мне нужно передать принцу Тараску важное известие.
На меня взглянули с недоумением, однако пропустили. Кто их знает, этих благородных? Вдруг действительно нечто важное?
Зрелище, ничего не сказать, было жутковатое. Если раньше дом герцога Мораддина представлял из себя аккуратный двухэтажный особняк, стоящий в глубине яблоневого сада с беседками и фонтанами, то теперь небольшая усадьба, расположенная в конце проезда Черного Леопарда, превратилась в настоящее поле битвы. Ворота снесены, по тающему весеннему снегу разбросан мусор, ветерок носит обгорелые папирусные и пергаментные листы, кое-где под покрывалами из мешковины лежат трупы… От строения почти ничего не осталось, только закопченные развалины цокольного этажа, флигеля полностью уничтожены огнем, торчит черный скелет оранжереи. Почему-то огонь пощадил одну из боковых пристроек – из разбитого окна парусом выбивается золотистая штора.
Заметно, что прибывшие на место погрома власти приняли самые серьезные меры для разбора завалов и отыскания погибших. На развалинах, щедро залитых водой из близлежащего пруда, суетилось не менее тридцати человек, растаскивавших потрескавшийся камень и обгорелое дерево. Разумеется, к саду и дому не могла проскользнуть даже мышь, если бы не предъявила соответствующего документа.
Сейчас, когда груда обломков была почти что разобрана, на площадку для фехтования, расположенную справа от ворот усадьбы, складывали обнаруженные тела. Я поморщился – странно видеть черные обгорелые головешки, являвшиеся когда-то людьми. Форма тел сохранилась, но сами трупы обезображены до полной неузнаваемости – от жара руки и ноги согнуты, сгоревшая кожа на голове обнажает черепа, скалящиеся черными зубами, запах несносен…
Привязав лошадь к ограде и сопровождаемый слегка недоуменными взглядами охраны (что здесь делает подданный короны Аквилонии?), я пошел вслед за Тараском и его присными, направившимися к фехтовальной площадке.
– Сударь, – дорогу мне заступил гвардеец в чине капитана, – сюда нельзя. Расследование проводит Дознавательная управа и Королевский Кабинет.
Ага, значит, наш знаменитый Кабинет все-таки проявил себя!
– Если месьор Хостин Клеос здесь, передайте ему – прибыл граф Монброн из Аквилонии, – небрежно