Ианте Офирской, пережидая поднявшуюся в Черном Кругу Стигии бурю…
Департамент не слишком мудрил. Мы попросту (с помощью нанятых Рингой конфидентов) скомпрометировали Тот-Амона в глазах его приспешников из Черного Круга, а дальше стигийцы все сделали сами – у колдуна было отнято волшебное кольцо, в коем заключалась часть его силы, а сам он бежал на Закат и, растеряв большую часть могущества, попал в услужение к обычному аквилонскому дворянину. Интересно, каково сейчас приходится Тот-Амону? Несомненно, рано или поздно он придумает способ выкарабкаться из этой неприятной ситуации, но пока стигиец безопасен.
Магия, магия… Как говорит наш киммериец: «Врезал мечом по башке – и нет никакой магии!» Однако здесь, в Граскаале, «врезать мечом» не получится. Тем более, что жутковатая тайна, скрывающаяся возле пика Бушующих Ветров, не имеет к волшебству никакого отношения. Это что-то другое. Как правильно выразился Веллан, «Чужое». Впрочем, я бы не стал возражать, если бы Тот-Амон сейчас был на нашей стороне – Тотлант по сравнению с ним невежественный недоучка.
Я отодвинул опустевшую кружку, встал и выглянул в окно. Постепенно наползали синевато-голубые рассветные сумерки, небо на восходе чуть посветлело. В доме все спали. Конан, широко раскинувшийся на скамье, едва слышно похрапывал, Хальк зарылся с головой в меховой плащ, Веллан что-то шептал во сне… Фрам, разлегшийся на полу, причмокивал губами – наверняка гному снилось пиво.
Я похлопал себя ладонями по бокам – очаг прогорел и в доме стало холодать. Дров не осталось, лишь багровели угли, дававшие все меньше тепла.
Утро. Теперь уже не должно случится ничего особенного. Просыпающиеся ночью чудовища (которые, как утверждает Тотлант, в Пограничье не водятся) заснули, а дикие животные не подойдут к дому, в котором спит оборотень. Однако сейчас все проснутся, захотят поесть горячего, а за дровами никто идти не соберется. Так что я натянул подбитый мехом зимний тигеляй, забрал боевой топор Фрама (надеюсь, гном не обидится…) и пошел во двор.
Проведал лошадей – наши коньки спали стоя, мешки с овсом были почти опустошены. Вроде бы все лошади здоровы. Вот и отлично. А я отправлюсь рубить дрова.
Конечно, разрубать толстые поленья боевой секирой, выкованной в подгорных кузницах гномов, не совсем хорошо – не для того она предназначена. То есть, боевое оружие создано лишь для битвы. Однако дерево без особых усилий со стороны человека поддавалось острейшему металлу и вскоре возле моих ног громоздилась целая гора пригодных для сожжения в очаге полешек. Некоторое время я потратил на то, чтобы перетаскать дрова в дом, а затем долго раздувал очаг. Поставив на огонь котелок с водой, я сел и подумал о том, что лучшего способа согреться не найти – рубив дерево, я даже вспотел. Скоро надо будить честную компанию… Может, сейчас и начать? Правда, это чревато тем, что Конан запустит в меня сапогом, а Хальк будет пол-утра ныть: его, понимаешь, разбудили слишком рано, на улице холодно… Ну, и так далее.
А