воняет?
– С улицы. От этих, которые ездят.
– А-а, выхлопные газы… Пойдем ко мне домой. Я форточку закрою.
– Нет, – Гарольд решительно покачал головой. – Мне такой дом не нравится, извини. Тут есть поблизости деревья.
– Парк?
– Ну да. Пойдем. Погода хорошая.
– Ладно, – я снова забросила рюкзак на плечо. – Пошли.
На выходе со двора меня догнал Макс.
– Лена, можно тебя на минуточку? – спросил странным напряженным голосом.
Я отошла:
– Чего тебе?
Макс нервничал:
– Кто это?
– Мой друг.
– Куда ты с ним идешь?
– А тебе какое дело?
– Лена! Ты посмотри на него! У него же такое лицо… будто он убийца! Это взрослый мужик, зачем ты ему нужна?!
Я прищурилась:
– Ты меня воспитывать, что ли, будешь?
– Ты с ума сошла, – сказал Макс жалобно. – Откуда ты его знаешь?
– Я с ним сражалась бок о бок, – сказала я сухо. – Он мне жизнь спасал. А я – ему. Его зовут Гарольд, и он такое видел, от чего ты в штаны наложил бы моментально. И если ты кому-то скажешь, что я с ним пошла – можешь заранее справлять поминки, он тебе голову отрежет… Понял?
Я ушла, а Макс остался стоять. Я подумала мельком: может, зря я так? Может, это слишком?
Но Гарольд шагал рядом, с неприязнью косился на проносящиеся по улице машины, и мысли мои переключились на другое.
– Ну расскажи скорее, как там все? Как наши?
Я называла жителей Королевства «наши» совершенно естественно и по праву. Потому что еще недавно я, будучи магом дороги, защищала их, помогала в переделках, лечила, делилась своей силой и даже однажды сварила кашу в большом котле. Правда, каша чуть-чуть подгорела. Гарольд улыбнулся:
– Ты сейчас Королевство не узнаешь. Народу понаехало – тысячи! Город, лавки, мастерские, даже цирк свой на окраине есть. Циркачи не хотят уезжать – у вас, говорят, весело, люди щедрые и умеют удивляться…
Я вспомнила, что говорил мне когда-то Оберон. Там, где люди умеют удивляться, есть место для волшебства. Там процветает тонкий мир – волшебная оболочка неволшебных предметов.
– Принцессам построили храм Обещания. Туда люди толпами валят – поглядеть. Принцессы танцуют, поют, изучают науки. И каждое утро начинают у зеркала – смотрят, не пробился ли у кого первый седой волос?
– Да сколько же им лет? – спросила я неуверенно. – Слегка за двадцать?
– Ну и что? Один волос может просто случайно вырасти. Она мышь, к примеру, увидит, испугается – волосок и поседеет…
Гарольд говорил, сдвинув брови и глядя перед собой. Мы сидели на скамейке в маленьком пыльном парке. В грязном озерце толпились утки – требовали хлеба. У меня где-то остались в рюкзаке остатки бутерброда, но вещи, которые сообщил мне Гарольд, были слишком серьезными.
– Слушай, – спросила я неуверенно, – а… за кого-нибудь другого их можно выдать замуж? Чтобы не за принца,