не жалей… – возразила дочка. – Чтоб бокал полным был, счастья не будет…
Я выполнил обе просьбы – плеснул так, что пена заполнила весь бокал, но когда опала, шампанского оказалось на донышке.
– С днём рождения, Любаша! – Я поднял бокал. – Пусть все твои желания сбудутся, и чтобы твои глаза всегда сияли от счастья, родная!
Мы сдвинули бокалы.
– Кому родная, – уголком губ пробурчала Оксана так, чтобы слышал только я, – а кто только сбоку лежал…
Взрослая она была не по годам.
Мы выпили стоя, затем сели.
– Тебе положить салат? – спросила Любаша.
– Погоди, это ещё не всё. – Я полез в карман, достал футляр и положил на стол перед Любашей. – Открой.
– Это… что? – дрогнувшим голосом спросила Любаша и растерянно посмотрела мне в глаза.
– Мой подарок.
Любаша протянула руку и открыла футляр. Блеск серебра и свет бирюзы, казалось, хлынули в комнату.
– Таки богатенький Буратино… – ошеломлённо прошептала Оксана, переводя взгляд с меня на маму, с мамы на футляр, с футляра на меня.
Любаша замерла, не отрывая взгляда от серебра с бирюзой, затем побледнела, лицо её перекосилось, и она, закрыв лицо руками, в голос зарыдала.
– Мама, что ты… – всполошилась Оксана.
– Мне… мне… никто… никогда… – захлёбывалась слезами Любаша, пытаясь унять рыдания.
Я отнял её правую руку от лица, взял из футляра перстенёк и надел на палец.
– С днём рожденья.
– Я… Я сейчас…
Любаша вскочила из-за стола и выбежала в ванную комнату.
Я развёл руками, но довольной улыбки сдержать не смог. Оксана смотрела на меня во все глаза – кажется, я впервые произвёл на неё впечатление, – и её взгляд пробудил во мне давно угасшую надежду, что мы сможем когда-нибудь подружиться. Во всяком случае, мне этого очень хотелось.
Через пару минут Любаша вернулась, обняла меня за шею влажными руками и поцеловала.
– Спасибо…
Она смущённо взъерошила мне волосы и села за стол. Умываясь, она смыла тушь и помаду, и то ли от этого, то ли от беззащитной растерянности показалась мне ещё красивее. Я иногда намекал, что макияж её портит, но она никогда не соглашалась со мной, отшучиваясь, что мне жалко денег на косметику. Чисто женская психология – хочется выделиться, и одновременно быть не хуже других.
– Надень весь гарнитур, – попросил я.
– У меня уши не проколоты… – покраснела Любаша.
– Тогда кулон.
– Я тебе помогу, – предложила Оксана, подхватилась с места, взяла цепочку с кулоном, накинула маме на шею и застегнула сзади.
– Красавица! – объявил я. – Королева! Коньячку?
– Да… – стесняясь, согласилась Любаша.
Оксана бросила на меня ревнивый взгляд, но в этот раз не отпустила никакой колкости.
Я налил коньяк в рюмочки, а Оксане в бокал компот, и мы снова выпили за именинницу.
– Холодец? – будто извиняясь, предложила Любаша. Лимона под коньяк