до возвращения Макса. Они неслись в направлении далекой полоски берега, к которой он и шел на лодке. Раньяры пролетали мимо и раньше, но тогда нужды прятаться не было: они летели далеко над сушей, а его лодка легко терялась среди других редких суденышек рыбаков из прибрежных поселений. Сейчас его могли принять за слишком далеко зашедшего рыбака, а могли и откусить голову ради забавы – поэтому он схватил мешок и нырнул под лодку. И не зря, как оказалось.
Последние пару километров до берега Тротт, мокрый и мрачный, шел по пологому дну, лавируя меж склизких стволов, под секущим ливнем и рассекающими небо вспышками молний, под грохот грома, понимая, что в любой момент его может прошить электрический заряд. Но ему повезло: гроза быстро ушла вперед, и на песок, из которого в небо продолжали подниматься гниющие стволы, Макс вышел снова под палящим солнцем. Вылил из сапог воду, повесил их за спину, попил из фляги, перетряхнул мешок – и закрыл глаза, вспоминая вкус крови пятой принцессы дома Рудлог.
Охонг
Его повело почти сразу. Поиску Тротта научил Михей – и потом стало понятно, что в том или ином виде он доступен всем темным. Даже ведьма Алекса – и та, пусть кустарно, но использовала кровь, чтобы найти своих детей.
Макс пережил короткое головокружение. В районе солнечного сплетения тут же голодно затянуло, он даже оскалился, вдыхая воздух. Куда деваться, если этот способ работает так, что организм воспринимает носителя крови как жертву и пробуждает хищные стороны дар-тени. Зато очень действенно. Конечно, лучше использовать кровный поиск при более близких расстояниях – но ему сейчас важно знать, жива ли принцесса.
Макс шагнул вперед, мягко и медленно повернулся всем телом в одну сторону, в другую, прислушиваясь и принюхиваясь. Вкус крови почти ощущался на губах и языке, когда его мягко толкнуло вперед, а под закрытыми веками появилась далекая пульсирующая красным точка.
– Жива, слава богам, – пробормотал он сипло. Потряс крыльями, сбивая капли соленой воды, и босиком, ровно, сберегая дыхание, побежал по берегу в сторону далекого леса.
Да, пока жива. Как же некстати ему встретились эти раньяры. Промедление, опять промедление. А теперь… боги знают, сколько времени у него займет добраться до места. Не меньше четырех-пяти дней, даже если на сон он отведет себе часа четыре – минимум, за который можно восстановиться. И сколько еще понадобится, чтобы найти принцессу? Она вполне может быть на другом краю леса, а это не прореженные чащи Туры, в которых тем не менее вполне можно заблудиться. Это первозданные и нетронутые места, в которые вряд ли забредал человек.
«Тем более ее уже ищут псы императора».
Да, слава богам, до столицы далеко – он шел до Лакшии почти три месяца от своего поселения, а залив Мирсоль находится от нее еще дальше. А вот с его возвращения в поселение дар-тени волей Источника и недели не прошло. Охонги, способные найти человека, до леса у залива пока не должны были добраться: пусть они двигаются в три-четыре раза быстрее, но до ближайшей