Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945
стрелкового оружия предлагали подобную конструкцию за много лет до этого. Их предложения были отклонены из-за опасения, что оснащение вооруженных сил подобной винтовкой повлечет за собой слишком большой расход боеприпасов и снижение уровня дисциплины при стрельбе. Однако это не помешало ввести на вооружение пулемет MG 42[86] со скорострельностью более ста выстрелов в минуту! И это только один пример того, как сложно принимались решения высокими инстанциями, что, естественно, не встречало понимания в войсках.
Как-то раз ко мне наведался обер-лейтенант Адриан фон Фелькерзам[87], служивший в дивизии «Бранденбург» и награжденный еще в 1941 году Рыцарским крестом за проведение успешной операции в России. Он был как раз в отпуске и решил заехать, чтобы рассказать о растущем недовольстве среди старых бранденбуржцев.
Дивизию по непонятной причине перестали использовать для проведения специальных операций и ею начали затыкать дыры на фронте, с чем вполне могло справиться любое обычное соединение. И без того большие людские потери все возрастали, а учитывая уникальную специфику каждого человека, они становились просто невосполнимыми. Ведь в этой дивизии служили специалисты со знанием многих языков и особенностей стран возможного применения, которые добровольно вызвались участвовать в специальных операциях. Узнав о формировании моей части, он вместе с десятью другими военнослужащими изъявил желание перевестись в нее из своего батальона.
Фон Фелькерзам с первого взгляда мне очень понравился, так как производил впечатление порядочного человека и хорошего солдата. В случае его перевода у меня появился бы надежный и опытный помощник в организации сложных операций. Поэтому я обещал ему сделать все возможное и приложить максимум усилий для их перевода в мое формирование.
Выполняя свое обещание, я в первый и последний раз встретился с небезызвестным шефом германской военной разведки адмиралом Канарисом[88]. Вообще-то с адмиралом должны были встретиться доктор Кальтенбруннер и Шелленберг, чтобы обсудить вопросы более тесного сотрудничества между двумя ведомствами – службой внешней разведки абвера и 6-м управлением РСХА. Я упросил их взять меня с собой и поддержать мою просьбу о переводе четырех офицеров и шести фенрихов[89] дивизии «Бранденбург» в мою часть.
Нас привели в затемненный рабочий кабинет и пригласили занять места в старинных креслах. Несмотря на свою хорошую память на лица, мне, как ни странно, трудно описать адмирала Канариса. В памяти остался лишь образ крупного человека среднего роста, с большими залысинами и одетого в морскую форму. Запомнились также его бесцветные глаза, постоянно бегавшие от одного к другому, когда не фиксировались на целые минуты на воображаемой точке на стене.
А вот как собеседник адмирал мне запомнился лучше. Он не был человеком, мысли которого можно легко прочитать. О чем думал и чего хотел адмирал,