полубатареи, на карьере влетевшей в порт по Польскому спуску. Лихо снявшись с передков на открытой позиции на портовой площади, полубатарея открыла беглый огонь по красным, начавшим… очищать дворец. Поддержанные пулеметным и ружейным огнем наши части правого фланга быстро поднялись от заставы № 1 по Военному спуску и через три четверти часа заняли дворец и Николаевский бульвар. На Польском и Ланжероновском спусках присутствия красных, вообще, замечено не было, и наши патрули свободно доходили до Пушкинской улицы. Вот что значит присутствие хотя бы двух орудий, умело и во время использованных их лихим командиром!
От батарейцев мы узнали, что, отступая через город с севера, они услышали сильную перестрелку в порту и их командир, сделав из предосторожности большой крюк вправо, по Польскому спуску беспрепятственно добрался до порта и, как оказалось, в самый нужный момент.
Об общей обстановке мы узнали, что красные (по всей вероятности, партизаны атамана Григорьева, в чем не ручаюсь!) заняли Пересыпь и северовосточную часть Одессы, а главное – «Одессу-Товарную» и путь отступления на Одессу отрезан. Удалось проскочить в Одессу только лишь некоторым небольшим частям.
Ну, а что же кадетский корпус? До сих пор его в порту не было. Оказалось, что только утром он двинулся из своего помещения. Почему это не было сделано вовремя?
Во всяком случае положение в порту было восстановлено. Красные больше не мешали эвакуации. Иногда только начиналась перестрелка по Приморской улице, в направлении Арбузной гавани.
Около 3 часов дня неожиданно для всех был получен приказ – немедленно оставить занятую линию, отходить в порт и спешно грузиться… Утверждают, что на этом настояли англичане, которые, не желая вмешиваться в назревающий новый бой, так как наступление красных должно было неминуемо повториться, послали в порт свой крейсер и два миноносца не для поддержки нас в бою, а для погрузки училища и других отступающих боевых частей и кадетского корпуса.
Не зная общей обстановки и не понимая смысла такого спешного отступления, юнкера двинулись к молу. Красные сначала не преследовали отходящих, но, сообразив в чем дело, заняли позиции над портом и открыли сильный беспорядочный огонь, не причинявший, к счастью, никакого вреда, но опять вызвавший панику среди беженцев. Все с ужасом бросились к немногим остававшимся еще в порту пароходам. Приходилось наблюдать душераздирающие сцены отчаяния людей, не попавших на суда.
Юнкера постепенно оставили заставы и сосредоточились за складами своей первоначальной базы. Отступая, они с горечью смотрели на приведенные в негодность прислугой, одиноко брошенные две пушки, только что так лихо действовавшие против красных…
От пакгаузов приказано было постепенно двинуться к крейсеру, находившемуся вне сферы ружейного огня красных. Английский кордон пропускал на крейсер только исключительно юнкеров, различая их по красному с золотой обшивкой погону. Первоначально