ней. Именно по ней я тоскую больше всего. Я представляю себе, как она отреагировала бы на то, что я говорю или делаю, на то, как я живу, кого люблю. Я представляю себе, как Фрэнк все это воспримет, как будет сравнивать мою жизнь со своей. Мы нужны друг другу – всегда были нужны.
Я помню, когда она впервые переехала в Нью-Йорк, – после того как получила степень магистра бизнеса, – ею заинтересовалась одна из ведущих консалтинговых компаний. И подруга вдруг стала совсем другой Фрэнк. Моталась по городам, встречалась с менеджерами фонда комплексного рискового инвестирования, снимала пентхаус пополам с русской галеристкой. Спустя несколько месяцев я упаковала свои вещи и тоже переехала в Нью-Йорк. Отец оплатил мое проживание.
– А что ты здесь делаешь? – спросила Фрэнк, когда однажды субботним утром я появилась у нее на пороге с двумя бейглами, начиненными сливочным сыром.
– Я же говорила тебе, что всегда планировала жить здесь, – ответила я.
– Да. Мы нужны друг другу. Куда ж мы друг без друга?
Было девять часов, когда Сэм вернулся домой, – гораздо раньше, чем обещал. Ребенок был в своей кроватке, только недавно заснул после одной-двух ложек сиропа от кашля. Я иногда так делаю, когда случаются трудные дни. Это не должно ему навредить. Эти сиропы – тайные мамины помощники.
И еще кое-что. Вроде того что я кладу подушки слишком близко к голове ребенка. Или укладываю его слишком близко к краю кроватки. Не знаю, зачем я это делаю. Не знаю, что на меня находит. Знаю только, что ничего не могу с собой поделать. Я часто лью слезы. Порой все немеет, части тела становятся нечувствительными и темнеют, словно пораженная гангреной конечность. Такая вот невосприимчивость к жизни.
Когда до меня донесся шелест гравия под колесами машины Сэма, я испугалась. Я сидела на диване и смотрела шоу о женщинах, которые соревновались со своими ближайшими подругами, кто из них устроит лучшую свадьбу. И еще не привела себя в порядок. Я быстро захлопнула ноутбук и открыла книгу по развитию детей дошкольного возраста.
– Здравствуй, жена, – сказал Сэм, целуя меня в губы и обдавая несвежим дыханием – пахло гнилым мясом, и у меня сразу свело живот.
– Как все прошло сегодня? – поинтересовалась я.
Он проигнорировал вопрос, сел рядом со мной и обхватил мои налившиеся груди, взвешивая их в ладонях, как какой-нибудь средневековый купец.
– Кажется, наша Мерри пахнет мускусом? – смеясь, проговорил он. – Я знаю, чего ты хочешь, – он запустил палец мне в джинсы.
Я с утра не принимала душ и сама чувствовала свой интимный запах на его пальцах.
– Ты измеряешь температуру? – спросил он. – Ты должна делать это каждый день, чтобы мы не ошиблись с датами.
Пару недель назад он купил мне базальный термометр. Я должна была измерять температуру каждое утро и отслеживать каждую стадию своей овуляции. Фолликулярная фаза, лютеиновая фаза, период цикла – все это записывалось и вносилось в таблицу, которая была в приложении у меня