врагу, встают к нему спиной, лицом к охраняемому ими портшезу. Каждый из них положил правую руку на холку своего коня, а левую – на плечо стоящего рядом побратима. Яннем услышал какой-то звук: не ушами, нутром, и его укололо неприятным полузабытым воспоминанием. Вот так же, нутром, а не ушами, он слышал голос Тьмы в подземелье под Бергмаром, когда спустился туда вместе с Брайсом. Но то, что он слышал сейчас, не было голосом Тьмы, хотя, безусловно, имело прямую связь с магией. Звук походил одновременно на гудение крепнущего ветра перед бурей, грохот накатывающего обвала и стон земли во время землетрясения. Они колдуют, понял Яннем. Двадцать пять… точнее, теперь уже двадцать четыре воина-авраддила с диких варварских островов, с их нелепыми кривыми саблями и бронзовой кожей, не холодеющей на морозе. Они не воины на самом деле, они боевые маги. Хорошенький подарочек от женушки на свадьбу, нечего сказать. И ведь ни словом не предупредила!
Яннем больше не слышал голоса Брайса, и это заставило его сердце забиться сильнее. Он понял, что сидит, обеими руками вцепившись в церемониальный меч на поясе, и заставил себя разжать руки. Безумно хотелось скинуть корону и соболиную мантию, выскочить из портшеза, обнажить меч и заорать во всю глотку… но это желание исходило из такой крошечной, почти исчезнувшей его части, что Яннем едва успел его осознать. Разумная, рассудительная часть короля Яннема продолжала холодно наблюдать за происходящим из портшеза. Он видел, как бугрились мускулы на вытянутых руках авраддилов и как гуляли по их бычьим шеям кадыки, пока из горла сквозь сомкнутые губы вырывался этот низкий, подавляющий звук, от которого начинало ломить в висках. Гвардейцы Яннема покачнулись, хватаясь за первую попавшуюся опору. И те, кто напали на кортеж – Яннем все еще не видел нападавших, и это было очень хорошо, – без сомнения, последовали их примеру. Яннем ощутил подкатывающую к горлу тошноту и подумал: «Умолкните… Заткнитесь… пусть они замолчат!» Он не спросил у Ингери, как отдать такой приказ на даргорянском, и в этот миг пожалел, что все же не взял ее с собой.
– Харрат, – прохрипел он, приблизив лицо к бойнице. А потом крикнул, еле шевеля языком и не слыша своего голоса сквозь этот чудовищный безмолвный гул: – Харра-ат!
Гул смолк, но не сразу – отдалился и постепенно затих, как уходящая гроза. Яннем, очнувшись, с бешеной силой дернул шелковый шнур, свисающий внутри портшеза, и откинул внутренний засов.
Дверь распахнулась, солнечный свет на мгновение ослепил его. Яннем оттолкнул услужливо протянутые к нему руки и сам спрыгнул наземь.
– Где они? – возбужденно спросил он. – Сколько их было? Покажите мне!
Брайс оказался наконец рядом – по-прежнему конный, только-только успевший вложить в ножны меч, который ему так и не довелось сегодня обагрить кровью. Его лицо выглядело напряженным, даже разочарованным, между бровями пролегла глубокая складка. Он, без сомнения, тоже осознал, что даргорянские воины оказались боевыми