Андрей Грешнов

После нас


Скачать книгу

й прессе и с радостью для себя отмечал, что на моей постсоветской Родине умные люди еще не перевелись. Я решил брать быка за рога и, перекрестившись, набрал телефон российского посольства в Кабуле, представившись должным образом дежурному по дипмиссии. Замир меня вспомнил мгновенно и в ответ на мой вопрос о перспективах открытия представительства РИА в Афганистане сразу перевел разговор в деловое русло и предложил общаться на «ты». Мы говорили недолго, но очень продуктивно. А спустя неделю я уже рассматривал проплывающие под брюхом Ту-154 азербайджанской авиакомпании «АЗАЛ» черные кучевые облака…

      Из Москвы до Баку лететь не очень долго, а вот в бакинском аэропорту в то время приходилось сидеть часов пять или шесть как «транзитнику». Оттуда самолет стартовал на Кабул в предутренние часы: это было связано с правилами движения судов гражданской авиации в воздушном пространстве воюющей страны, где надзор за небом осуществляли в том числе диспетчеры НАТО. Осенью при подлете к кабульской котловине в воздухе почти всегда сильно трясет, а в этот раз болтало так, что у самолета трещали крылья, испытывавшие огромные перегрузки. Что крылья могли отлететь, отнюдь не преувеличение. Спустя некоторое время у одного старого советского самолета, как раз в этом районе крылья таки отвалились, погибло много людей. Беззвучно поминая Николая-угодника и Богоматерь, я мысленно молил их поскорее проскочить горы перевала Саланг и оставить меня в живых. Когда болтанка закончилась, появилась другая напасть – густой туман. В голову лезли ненужные воспоминания о крушениях в кабульской котловине советских грузопассажирских самолетов с людьми на борту, хотелось побыстрее увидеть спасительную восьмиконечную «снежинку» кабульского централа Пули-Чархи. Но тюрьму с воздуха я в тот раз так и не увидел: туман стелился почти по земле, и когда самолет выпустил шасси и зашел на посадку, в иллюминаторе мелькнула лишь вышка управления полетами кабульского аэропорта да большое количество военных самолетов и вертолетов всех мастей.

      По неопытности я стал заполнять какие-то карточки визитера Исламской Республики, которых в ДРА в 80-е годы не было и в помине. В этом мне охотно помогали местные полицейские-пограничники. За свою бескорыстную помощь в заполнении «аусвайса» они потом попросили у меня два доллара. Паспортный контроль я прошел одним из последних. Таможенникам мой багаж, состоявший из одной сумки, показался неинтересным: водки в ней не было, а потому я быстро вышел из здания аэропорта на улицу, где меня уже встречала симпатичная девушка Вера – пресс-атташе посольства и сопровождавший ее водитель-охранник.

      – Я уж часом подумала, что вы не прилетели, – смеясь, сказала она.

      – Да вот с пограничниками заминка вышла, ответил я, показывая ей заполненную афганскими каракулями «карточку визитера».

      – Оставьте себе на память, – снова засмеялась она. – Никакие карточки заполнять не надо, вы ведь не турист!

      Посольская машина стояла на охраняемой VIP-стоянке, слева от здания аэропорта. Почти напротив нее, через дорогу с клумбой, где «моджахеды» поставили как памятник своему «героическому» прошлому советский военный самолет, в 80-е годы располагался наш отдельный радиотехнический батальон ПВО, а чуть левее – шлагбаум на въезд в легендарный «полтинник» и Пересылка. Никаких следов, вообще ничего, что бы напоминало о них, не осталось. Какие-то новые здания песочного цвета и море строительной техники. Дорога-то в город отсюда одна – строго на юг. И мы поехали. Раньше эта дорога была почти пустынной, вдоль нее стояло лишь несколько дуканов, где можно было остановиться попить кока-колы и купить сигарет. Сейчас здесь построено много жилых зданий, лицей для девочек, магазинчики и много еще чего. С левой стороны дороги разросся бывший советский «новый» микрорайон, в котором в свое время я прожил довольно счастливые по тем временам 15 месяцев. В конце дороги, въехав на перекресток с круговым движением, мы уперлись в высокий монумент.

      – Это памятник предводителю «Северного альянса» Ахмадшаху Масуду, – пояснила мне пресс-секретарь.

      Восемнадцать лет назад я бы промчался от этого места, никуда не сворачивая, на своей «Ниве» с зелеными номерами мимо президентского дворца и до площади Пуштунистана за одну минуту, но сейчас дорогу преграждал целый укрепрайон, выстроенный американцами у своего посольства. Тяжелые бетонные заграждения с лабиринтами ходов и пулеметными точками охраняли фасад здания, естественной защитой доступного правого фланга являлось здание министерства здравоохранения. Тыл дипмиссии США выходил в «зеленую зону» с такими же редутами, там же располагались посольства многих западных стран и представительства международных организаций.

      Мы ехали по фешенебельной улице Вазир Акбар Хан мимо центрального афганского госпиталя «Чарсад бистар», в «инфекции» которого летом 80-го года я пролежал чуть меньше месяца. Удивительно, но спустя столько лет я испытывал искреннюю сердечную благодарность афганским медикам и медсестрам, принимавшим вместе с советскими врачами активное участие в моем излечении от брюшного тифа и амебной дизентерии, которые я подхватил на операции в Джелалабаде. Про себя подумал: непременно нужно сюда прийти «подышать» прошлым. Далее мы ехали по хорошо знакомой мне дороге мимо старинного