виденьем, а былью
В почву накрепко врос.
Это очень непросто –
Так под солнцем стоять,
Но не раньше, чем под сто
Он решит умирать.
А возможно, в сто двадцать
Лишь из жизни уйдёт.
Ни к чему удивляться,
Ведь такой мы народ,
Что последней дорогой
Уходить не спешим,
Только просим у Бога:
«Ад мэа вээсрим!»[1]
Радость в жизни отведав,
Знаем цену слезам.
Что досталось от дедов,
То несём сыновьям.
Под любыми ветрами
Мы не клонимся вниз,
В жизнь вцепившись корнями,
Как в песок кипарис.
Островерхая пика
Круто врезалась в высь –
В море солнечных бликов…
Живет кипарис!
Дети взяли и – выросли
Дети взяли и –
выросли.
Мы зачем-то состарились.
Больше делать нам нечего
и нечего ждать.
Все прошли, что положено,
Что нагружено –
вынесли.
Что просилось наружу –
успели сказать.
Что ещё нам достанется?
Внуки и правнуки?
Мирный воздух Израиля?
Нож во вражьих руках?
Что судьбою заказано –
Это с нами и станется,
Хоть грядущее прячется,
как обычно, впотьмах.
Дети сделались взрослыми –
Наш закат все заметнее,
Хоть по-прежнему трепетно
сердце бьется в груди.
Дышим мы – не надышимся
Нашим морем и соснами…
Будут внуки и правнуки –
Все у нас –
впереди!
Вместо юбилейного поздравления
Тебе
Чем мы старей, тем большего уюта
Нам хочется и в доме, и в себе.
И тем нужней мы близкому кому-то,
Кто рядом шёл по жизни и судьбе.
Чем холод злей, тем нам тепло дороже.
Возьмёшь чем меньше – больше обретёшь.
Годами мы давно не молодёжь,
Хотя душой не старики мы все же.
Чем мы старей, в душе у нас печали
Гораздо чаще радостей гостят.
Пусть кажется: от жизни мы устали, –
Готовы все своё вернуть назад.
Чем быль туманней, тем яснее память.
Чем слаще вспомнить – горше позабыть.
Теперь способно наповал сразить
То, что могло когда-то просто ранить.
Чем мы старей, тем жизнь быстрей несётся.
Как снег на солнце, тает лет запас…
Нам с каждым днём все меньше остаётся…
Но только… старость… это не про нас.
Чем больше вес, тем меньше самомненье.
Чем легче стать, тем тяжелее быть.
Теперь сложнее по теченью плыть,
Чем устремляться вопреки теченью.
Чем мы старей, тем тяжелей обиды
И выходки неумные прощать.
Пусть не атланты, не кариатиды –
Груз неподъемный можем