то это именно в необходимости правильно использовать особенности местности. Проблема в том, что у местности вокруг Чи Хён особенностей не больше, чем у пространства за Вратами, – покрытый снегом гладкий склон… Впрочем, нет. Когда противник преодолел последнюю разделявшую их дюжину ярдов, Чи Хён наконец поняла, что это вовсе не снег. Это пепел.
Воин набросился на Чи Хён, не замедлив бега по глубокому, до лодыжек, слою пепла. Черные пластины доспехов тускло сверкали на фоне пасмурного неба и унылого пейзажа. Шипы по большей части были обломаны, вытянутое решетчатое забрало скрывало лицо. Единственной острой деталью его вооружения был огромный, в рост самой Чи Хён, клеймор. Он пугал даже сильней, чем неразборчивый рев, сменившийся молчанием, когда воин махнул мечом в сторону Чи Хён. Клинок шел слишком высоко, чтобы через него можно было перепрыгнуть, и слишком низко, чтобы пригнуться. А если бы Чи Хён попыталась блокировать удар, ее либо отшвырнуло бы назад, либо разрезало пополам, в зависимости от того, насколько крепкими окажутся клинки. Не атака, а само совершенство.
Во всяком случае, близко к тому. Чи Хён метнулась в сторону, и хотя пепел был не таким скользким, как снег, но все же его шелковая гладкость помешала супостату упереться каблуками и повернуться следом за ней. Тяжелый клеймор просвистел в пустоте, его хозяин на мгновение потерял равновесие, и Чи Хён бросилась на воина, не дожидаясь, когда он окажется к ней лицом.
В едком облаке пепла, поднятом тяжелыми прыжками воина, было бы непросто выбрать время и место для удара, даже будь оба глаза здоровы. А с накрепко закрытым левым защищаться и контратаковать оказалось еще сложнее. Но Чи Хён не однажды доводилось сражаться почти вслепую, с залитыми кровью глазами. К тому же ей помогла Мохнокрылка. Совомышь сорвалась с плеча хозяйки как раз в тот момент, когда той нужно было увернуться от удара, пролетела перед самым лицом противника и отвлекла его, а тем временем Чи Хён подскочила и, словно ножницами, зажала клинками ногу воина.
Хоть она и ударила точно в щель между броневыми пластинами на колене, ее правая рука онемела, а меч со звоном отскочил… Но тут раздался скрежет и хруст, и левое черное лезвие рассекло броню, прикрывающую голень противника.
Нога подогнулась, и воин упал, подняв столб серой пыли. Он снова заревел и попытался встать, но черный меч Чи Хён оборвал крик. Удар получился таким удачным, что ей самой захотелось завопить от восторга. Меч в ее руке требовал новой крови, но, как только голова врага слетела с плеч, эта жажда угасла, остались только опустошенность и усталость.
Чи Хён не успела отойти и пяти шагов от Врат, еще не избавилась от звона в ушах после пребывания за ними, а уже убила кого-то, к кому вовсе не испытывала ненависти, незнакомца, чья жизнь так и осталась для нее полной загадкой. Чи Хён вытерла клинки о накидку, вложила их в ножны, смахнула золу с опустившегося на ее вытянутую руку маленького слабого демона, потом подняла отрубленную голову, чтобы взглянуть в лицо неизвестному противнику.