дым от которых изредка наносил на избу стелющийся ветер-низовик.
– А посуда не мыта и не прибрана… – вспомнила Аня.
– И сахар с хлебом на столе лежит… Дождик пойдет – намочит… – с грустью добавила Маша.
Прошло совсем немного времени, какие-то минуты, а в избушке уже властвовало царство сна и покоя. В кромешной темноте слышались легкие вздохи и негромкое посапывание девяти усталых душ.
Глава 2
Как не хотелось Маше в этом году вновь оказаться в бригаде девчат – сборщиц черемши! Она ни за что не хотела идти в тайгу на далекий Пыхтун. Ей хватило прошлых лет, когда она три сезона жаркого июня провела на заготовке «второго» хлеба для старательской артели.
Казалось бы, чего проще – собирай в охапку повсеместно растущую друг на друге зеленку и подноси к общей куче. Работа несложная, нетрудная, не требует ответственности. Но однообразный процесс, длящийся от зари до зари в течение недели, ежеминутные поклоны к земле до боли в пояснице кажутся такими нудными и утомительными, что могут отвратить от подобного мероприятия кого угодно. Уже на третий день злосчастная черемша измотает, вытянет и заберет девичью силушку так, что к закату едва добираешься до нар охотничьего зимовья и проваливаешься в глубокий, беспробудный сон.
Но на очередном собрании старателей Крестовоздвиженского прииска Маша узнала, что старшим над девчатами назначен Андрей, поэтому сразу засобиралась в «турпоход».
Маше нравился Андрей. Нравились его не по возрасту строгие черты лица, ясный, открытый взгляд голубых глаз, приветливая улыбка, спокойная, размеренная речь, его маленькие, аккуратно подстриженные стрелочки усов. Но особенно ей нравились его волосы: золотистые, вьющиеся. И все же от него веяло какой-то необъяснимой нежностью и теплотой. Широкие плечи, жилистые, натруженные тяжелой работой мозолистые руки, смуглое от солнца и таежного воздуха лицо придавали ему мужественный вид. При случайных встречах с девушкой он «грозно» стрелял глазами, приостанавливался и как-то особенно приветствовал:
– Здравствуй, Машенька.
У девушки захватывало дух, останавливалось сердце. Она краснела до кончиков ушей и, выдавив что-нибудь невразумительное в ответ, бежала прочь. А Андрей смотрел ей вслед, чему-то улыбался и шел дальше по своим делам.
Андрей был потомственным охотником из небезызвестного и уважаемого в Чибижеке рода К-вых. Он, как отец и два его дядьки, большую часть жизни проводил в тайге. Летом со сверстниками развозил на лошадях по приискам продукты, в поисках золотых жил наравне с мужиками бил шурфы, копал канавы, крутил вороток и отмывал в ледяных водах таежных речушек золотоносный песок. В межсезонье, в короткое от работы время, промышлял зверя и провел в юркой долбленке не одну ночь с режевкой, вылавливая из красавицы Шиндры килограммовых черноспинных хариусов. А ранней осенью, едва с берез облетали последние желтые листочки, вот уже второй год Андрей уходил на зимовку к далекому, дикому Тугурсуку, где с собаками, с обметом добывал редких соболей.
Во