здоров, чего и Вам желаю (несмотря на то что Вы своей «Истории» мне все-таки не прислали).
Ради Бога прошу и умоляю Вас, перешлите немедля и бережно «Генерала Матвеева» в редакцию «Русского вестника» прямо на имя Павла Михайловича Леонтьева1. Непременно на его имя. Не погубите меня какой-нибудь медлительностью или небрежностью. Помните, друг мой: 1) что у меня другой рукописи нет и 2) что теперь для меня литература есть хлеб, ибо службу я оставил. По правде сказать, ужасно я боюсь за эту рукопись, чтобы она не пропала. Считая по 100 рублей за лист, это ведь, может быть, больше 1000 рублей.
Не говоря уже о нравственной потере и так далее. Пощадите же! Уж я знаю, как русские друзья способны вредить любя… Отчего?.. Кто знает?
Великая нация! Ей все нипочем! Что ни день, то великое произведение мысли и поэзии… Можно поэтому второстепенные вещи терять, бросать, не печатать и т. д.
Ну, обнимаю Вас. Читали ли мои статьи о панславизме2 в «Русском вестнике»? Нравятся или нет?
Ваш забытый Вами друг К. Леонтьев
Публикуется по автографу (ИРЛИ).
1 Павел Михайлович Леонтьев (1822–1874) – известный филолог и педагог. Занимал кафедру римской словесности в Московском университете. Активно участвовал в «Русском вестнике» с самого его основания. Был соиздателем «Московских ведомостей», где опубликовал огромное количество передовых статей, преимущественно по преобразованию учебной системы. Леонтьев видел спасение от «язвы материализма» исключительно в изучении древних классиков и немало способствовал гимназической реформе 1871 г.
2 …мои статьи о панславизме… – статьи о греко-болгарской религиозной распре, в которой Леонтьев склонялся на сторону греков: «Панславизм и греки» («Русский вестник». 1873. Кн. 2) и «Панславизм на Афоне» («Русский вестник». 1873. Кн. 4). Обе статьи подписаны псевдонимом Константинов.
40. Е. А. Ону
Март 1873 г., о. Халки1
<…> А я тружусь; теперь мне надобно спешить: других средств к жизни нет теперь, кроме пера! Может быть, это принуждение и к лучшему: заставит по нужде больше сделать.
Я нанял себе целый отдельный домик, очень чистый и какой-то провинциально наивный, à la Turca[12]; он высоко на горе, почти совсем особо, и я доволен им; нанял на год за 40 лир: так выгоднее и покойнее. Вот не найдется ли у Вас какой-нибудь мебели лишней дать мне на время, потому что сначала мне очень трудно будет устроиться. Ведь, переезжая в Буюк-Дере, Вы оставите что-нибудь в Пере2? Я постепенно сам все заведу, но именно в начале моего переселения (15–16 сентября) из гостиницы беспорядок и пустота в доме могут отозваться очень невыгодно на моих занятиях. Теперь спех, благо здоровье лучше, дом есть, Вестник3 на все соглашается, и государственные люди даже наши, при всей их недогадливости, начинают принимать меня за Кумани. Вот до глухого вести дошли!.. Т. е. до Стремоухова!..4 Бог знает, что эти люди думают!
Как бы то ни было, с практической точки зрения было бы жалко портить пустяками теперь обстоятельства, которые недурны. Между прочим, Вы (если Вы не слишком больны и утомлены, я ведь хорошенько