тебе не холодно здесь?
– Ты знаешь, что еще Марк Твен говорил, что лето – это время года, когда очень жарко, чтобы заниматься вещами, которыми заниматься зимой было очень холодно. Кстати, ему еще приписывают выражение: «Самая холодная зима в моей жизни – это лето в Сан-Франциско». И хотя это сказал не он, но лето в Сан-Франциско действительно холодное, хотя, конечно не такое, как зима в Бостоне.
Они обе рассмеялись, и Майк был очень рад тому, что они, похоже, подружились, ведь ему так хотелось гармонии в своей жизни и в жизни своих близких. Его семья, а теперь и Мария с Джулией, были для него самыми близкими людьми. Майк прожил длинную и нелегкую жизнь, вырастил замечательных детей, высоко поднялся по служебной лестнице, занимал высокое положение в крупной компании, он понимал, что жизнь не всегда справедлива, и он вовсе не искал легких путей, но тогда еще не знал всего того, что ждет их всех в недалеком будущем…
Через час они вчетвером уже входили в ресторан Atlantic Fish Co. Администратор провел их к столу на шестерых. Софи и Джима еще не было, и Майк по праву старшего расположился в торце стола, предварительно усадив Марию по правую руку от себя. На правах «закадычной подруги» Джиа села рядом с Марией, а Стив – на другом торце стола. Для Софи с Джимом они специально оставили два места слева от Майка. Софи и Джим не заставили себя долго ждать, поэтому, едва усевшись, все встали, чтобы поприветствовать их. Софи была одета в шикарное темное вечернее платье, на груди ее низко и очень выигрышно располагался ажурный золотой кулон в виде сердечка с небольшими бриллиантами, и было понятно, что изящная цепочка из белого золота специально подбиралась по длине. Софи выглядела восхитительно! Майк любовался своей любимой девочкой. Стив обнял и поцеловал сестру первым, Майк подождал, пока они отпустят руки, подошел к дочери, тоже обнял ее и прижался к ней на секунду щекой. Мужчины по очереди пожали руку Джиму. Софи и Джиа уже были знакомы, и они обнялись, сделав вид, что поцеловались. Майк подошел к Марии, так как все это время она была предоставлена сама себе. Он взял ее под руку и сказал:
– Мария, это моя любимая дочь Софи. Я очень надеюсь, что вы подружитесь.
Женщины несколько настороженно посмотрели друг на друга, и Софи протянула Марии руку. В глазах ее, кроме ревности, читалась обида и бессилие. Она снова чувствовала себя маленькой и беззащитной. У нее пытаются отнять ее любимого папу. У нее пытаются отнять все то, что она имела с рождения: его любовь, внимание, заботу. Это был чистейшей воды детский эгоизм. Ведь когда была жива мама, все было по-другому. Ей даже не нужно было прикладывать усилия, чтобы быть самой-самой лучшей. Софи любила маму, но Майк для нее был чем-то большим, чем просто отцом. «По-моему, у моей маленькой Элен с Майком такая же взаимная любовь», – подумала Софи.
Наконец они расселись. Майк был почти счастлив: справа от него сидела любимая женщина, слева любимая дочь, напротив замечательный сын! Чего еще он мог желать в этот момент? Пожалуй, того, о чем он подумал сегодня перед выходом из дома, о гармонии в семье! «Но ничего, мы будем над этим работать, и все будет хорошо». Они опять пили шампанское,