как у нас, прокопченных рожах. Радостно было видеть что мы не одни здесь, в этой враждебной для нас стране.
Командир батальона, через чью территорию мы проезжали, пообещал направить к месту нападения на нас группу для зачистки.
Если там будут трупы духов, то он запишет их на свой счет, а если нам удастся попасть в расположение нашей бригады, то мы, конечно напишем победные реляции, где укажем примерное количество уничтоженной живой силы противника. Один юморист на «Северном» подсчитал, сколько наша группировка в Чечне уже уничтожила противника. Оказалось, что за десять дней боев уничтожено все население Чечни поголовно дважды. Странно, прошло всего десять дней, а кажется, что уже не меньше полугода. Во время Великой Отечественной войны, если верить донесениям командиров, армия вермахта была уничтожена более ста раз. Ну, нам не пол-Европы освобождать, но по докладам мы уже впереди всех армий мира. Так что читатель, слушая сводки с фронта, всегда наши потери умножай на три, потери противника дели на два, вот тогда будешь иметь более-менее реальную картину боев.
Десантники пытались нам подсадить своих раненых, да куда там. Сами еле умещаем свои задницы на броне, а внутри машин наши раненые чуть ли не как поленья друг на дружке лежат. Хотите ехать колонной с нами? Ради Бога, но на своих машинах, и свое сопровождение давайте. Ждать не будем, каждая минута на счету. Что говоришь? Громче, двигатели все заглушают. Сволочи мы? Ладно, пусть сволочи, но своих людей вывози сам. Ругаться с тобой нет ни времени, ни сил. Мы тебя понимаем, развернешь дискуссию – или уговоришь, или машины свои подготовишь. Раньше надо было думать. Вся ночь была для подготовки. Пока, пока, удачи. Нет, и не уговаривай. Куда ты нас послал? Обратно будем возвращаться, стой здесь, жди. Позже разберемся.
Мы наблюдали, как наш комбриг разговаривал с комбатом десантников. Конечно ничего не слышно, но по жестикуляции, которая применялась в беседах офицеров, всем стало ясно кто кого куда послал и что посланный ответил. Я и окружающие бойцы дружно заржали, когда этот диалог закончился. Но никто не посмел сделать оскорбляющий жест в сторону десантников или что-то крикнуть. Все понимали, у них тоже есть раненые, – но вывози их сам. Мы все в душе немножко хитрые как евреи, и любим решать свои проблемы за чужой счет, но не такие же принципиальные вопросы.
И вот закончился участок ответственности десантников, теперь кварталов десять придется ехать по территории за которую пока отвечают духи, они же и контролируют ее. Ладно суки, вывезем раненых и с вами разберемся. Не отвлекаться. Поднимаю руку вверх, и солдаты видя мой жест, начинают внимательно следить за окружающими руинами. Говорить, орать, командовать на машине не хочется, да и бессмысленно – грохот, копоть и пыль от впереди идущих машин такая, что тебя не слышно, и рот, если неосторожно откроешь, забьется такой гадостью, что плеваться и отхаркивать будешь долго. И еще один момент.