Карфагену не повезло: победила позиция Катона. Рим вынудил карфагенян вступить в 3-ю Пуническую войну, и после тяжелой осады город был взят штурмом и разрушен – так что речи Катона в сенате, видимо, стали на одну фразу короче. Владения же Карфагена в Африке перешли к Риму.
Чем развлекались, от того чуть не погибли, или как вздрогнул безнравственный город
Снова Рим. Последний век не нашей эры. О temроrа, о mores! – “О времена, о нравы!”, – воскликнул живший в то время Марк Тулий Цицерон. Не восхищение, конечно, а сожаление выразил знаменитый римский политик и оратор. У него были на то веские основания.
Ты хочешь излечить дурные нравы, Не тщись – лекарства нет от сей отравы.
Можно было бы возразить сирийскому поэту: когда нет лекарства, есть хирургическое вмешательство. Это будет верно, но лишь отчасти. По большому счету все же Маарри прав: уж сколько “операций” было сделано на людях и странах, а порочные нравы продолжают жить.
Не будем долго перечислять римские дурные привычки, оргии, извращения – достаточно упомянуть гладиаторские бои, когда мучения и смерть человека превращались в зрелище.
Из гладиаторов – наш герой следующей войны.
Строго говоря, в истории принято те события называть восстанием Спартака. Но по напряженности и масштабу конфликта, по объемам задействованных сил и по длительности противостояния (74 / 73 г. до н. э. – 71 г. до н. э.) те события вполне “тянут” на статус настоящей войны.
Нас уверяют, что в те времена народ Рима только и просил что хлеба и зрелищ (Panem et circenses). Не знаем, как насчет хлеба, но зрелища часто были просто низменными. На потребу таким запросам Рим, к примеру, создал школы, в которых из рабов, преступников и пленных готовились бойцы, чтоб на аренах цирков потешать народ “спектаклями” с увечьями и убийствами – вживую, без всякого притворства.
Но однажды грубая игра обернулась против постановщиков и зрителей. В одной из школ Капуи фракиец Спартак убедил своих товарищей, что лучше пролить кровь за свою свободу, чем на потеху другим.
Без свободы не может быть никакой справедливости.
Свобода есть испытание Силы.
Итак, Спартак и еще примерно 80 гладиаторов, вооружившись ножами и дубьем, бежали на волю и начали свою войну сперва с небольших набегов и грабежей. На первых порах Рим не сильно обеспокоился: рабы довольно часто сбегали и объединялись в группы и отряды, которые римляне квалифицировали как “разбойничьи”, а кое-кто уходил к пиратам – дело обычное, никакой катастрофы. Но на этот раз восставшие в ходе своих действий хорошо вооружились, их число быстро росло, и вскоре вокруг Спартака собралось целое войско – к 72 году до н. э. оно насчитывало примерно 70 тыс. человек (по другим данным, даже 120 тыс.), которые показали, что умеют отменно воевать. И настрой их был очень серьезным, останавливаться они не собирались.
Время шуток кончилось. Рим испугался по-настоящему. На разгром Спартака он стал направлять регулярную армию, но тот разбивал римские отряды один