строя, вот встали вслед за ними роты десятого класса, затем подошла пятая рота и, наконец, пока ещё не очень чётким строем, пока ещё не очень слаженно вышла на своё место вновь набранная рота. По строю старших рот пробежал шумок. Там с удовольствием комментировали первый выход новичков, их неуклюжесть и, конечно, далёкий от совершенства строевой шаг.
Но вот всё замерло, замерло ещё до команды смирно, замерло в ожидание этой команды. И тут откуда-то из строя выпускников прозвучало этакое немного высокомерное и снисходительное, относящееся конечно же к шестой роте:
– К-к-кутузовцы!
Кто это сказал, кто произнёс понятное только в среде суворовцев и только в тот самый переходный период наименование «трёхлеток», но потом оно держалось довольно долго…
Кутузовцы – и этим всё сказано. Для кого сказано? Наверное, только для тех, кто, проучившись в училище уже четыре, пять, шесть лет, был поражён тем, что, оказывается, можно вот так, по сокращённой программе, стать суворовцами, пусть и не такими, как «семилетки» – что сразу видно здесь, в суворовской среде, но совершенно неразличимо за пределами училища.
Ну что ж, Кутузов – один из лучших учеников Суворова, Кутузов – блистательный полководец, дважды получивший в боях за Россию ранения в глаз, причём ранения смертельные, но вопреки этим ранениям и на удивление врачам не только выживший, но участвовавший в штурме Измаила. Кутузов в труднейшую минуту штурма, когда чаша весов замерла на нейтральной отметке, был назначен Суворовым комендантом крепости. Кутузов не только победил Наполеона, перед которым легла ниц вся хвалёная Европа, но полностью истребил всю банду грабителей, приведённую этим «французским Гитлером» на Русскую землю.
Но крикнувший из строя «Кутузовцы» вряд ли задумывался, что скрывается за этим ёмким словом. Этот выкрик прозвучал как внутренний протест против такого вот положения, казавшегося несправедливым. Семь лет и три года! Огромная разница по количеству лет, проведённых в училище, и никакой разницы в итоге.
Впрочем, это наименование так, конечно, и осталось для употребления внутреннего. Обидно ли оно? Может быть, и было обидно, потому что обиду кто-то стремился в него вложить, но ведь Кутузов сам был великим суворовцем, кстати, он кадетский корпус окончил и одно время кадетским корпусом командовал, ну а суворовцем он был в том смысле, что всегда испытывал огромное уважение к Суворову. Известны слова Михаила Илларионовича Кутузова: «Пусть всякий помнит Суворова: он научал сносить голод и холод, когда дело шло о победе и славе русского народа».
А между тем над строем пролетела команда:
– Училище, равняйсь. Под знамя смирно!
А вслед за командой взлетели ввысь аккорды «Встречного марша», и знамённая группа, чеканя шаг, двинулась в обход строя, начиная от шестой роты, обогнула строй, сделала захождения и заняла место на правом фланге училища.
А потом взметнулась «Зоря» – музыка, вдохновенная и волнующая, и тут же следом прозвучал