Так Роули себя хоть чем-то занимает. Дело в том, что он красивый парень, и мне нравится думать о том, как он шагает по комнате, сочиняя блестящие тексты. При этом он еще и заботливый: прекратил носить ночью обувь, когда я сказала, что слышу его шаги. Время от времени парень увлекается – отбивает ритм, стуча по столу. Вот такие звуки я слышу посреди ночи. Но даже это меня не раздражает. Роули – просто душка.
Ради хорошей кармы мне нужно сказать себе, что Верити, несмотря ни на что, добросовестный человек, я должна ею восхищаться. Я смогу переубедить себя в том, что она не из тех особ, кому на всех плевать. Когда я услышу звук ее стиральной машины завтра ночью, я скажу… Мне нужна новая молитва. Знаю. Я скажу… что здорово жить рядом с таким источником энергии. Она – само вдохновение.
Я провожу окончательную проверку всех моих занятий – возрастные группы, занятия в помещении и занятия спортом на открытом воздухе. Это настоящий микс, который сегодня заканчивается дневной сессией бегунов по пересеченной местности. Даже если в течение дня погода улучшится, из-за ливня минувшей ночи я приеду домой вся в грязи. Я тщательно упаковала цветные жилеты для двух команд, пластиковые конусы для бега и дриблинга, пять мячей и свою сменную обувь и тренировочный костюм. Я опускаюсь на колени и застегиваю молнию раздувшейся сумки до конца, а мой браслет вибрирует. Пришло сообщение: «Голосование закрывается через четыре часа». Черт. Я еще не сделала свой выбор!
В течение следующего часа обещают моросящий дождь, поэтому я выхожу на автобусную остановку пораньше. Я иду по дорожке через парк. Меня перекашивает от веса тяжелой, под завязку набитой вещами сумки, и, проходя перед окнами нашей роскошной многоэтажки, я как всегда чувствую себя неловко. Конечно же, это притворство. В свое время все здание служило жилищем для десятка-другого богатых семей, живущих на широкую ногу в нескольких высоких таунхаусах. Но теперь внутренние помещения разделены на 255 квартир-студий. Каждый раз, идя по тропинке, я смотрю на эту постройку и наслаждаюсь ее красотой, а отношения с соседями уходят на дальний план.
Роули стоит в конце садовой дорожки, засунув руки в карманы, и смотрит в небо. Я следую его взгляду, но ничего не вижу.
– Роули? – зову я. – У тебя разве нет аллергии на утренний воздух?
Он делает три шага к краю сада, останавливается под ветвью вишневого дерева и смотрит на крону. Не глядя на меня, он говорит:
– О, ты знаешь… У меня творческий кризис. Хочу написать о том, как дождь падает на листья. О звуках проходящей дождевой тучи. Что ты слышишь, когда вслед за первой падающей каплей дождя, преследуемой другими, разрастается бурный, непрерывный звук ливня?
– Как звучит дождь? Я скажу тебе, Роули. Когда я, промокшая насквозь, бегу с детьми, он звучит так: «хлюп-хлюп».
Он улыбается, но не отрывает взгляд от дерева и листьев.
– Как ты проголосовал? – спрашиваю я. – Я целую неделю не могу сделать выбор.
– За первый вариант. Я всегда выбираю первый вариант.
Я