она, чем ты занимаешься.
– Пожалуйста, не начинай. Не заставляй меня чувствовать себя виноватой, потому что на меня это не действует. Ты слышала? – резко заявила Коринн. – Господи, что ужасного в том, чтобы скрасить свою жизнь небольшой долей возбуждения? Играть – это так весело, Флоренс! Это так захватывает, – попыталась она объяснить. – При этом я прекрасно понимаю, что делаю. Я научилась играть и теперь вполне хороша в этом.
– Ты прекрасно понимаешь, что поступаешь неправильно, иначе не выбиралась бы из дома тайком, по лестнице для слуг. И не надевала бы специально эту накидку. – Горничная возмущенно фыркнула. – Эта дешевая шерсть впору бродягам, как будто ты недостойна лучшего.
Коринн посмотрела на жалкую накидку, лежавшую в изножье кровати.
– Меня в ней никто не узнает.
– Ты обесчестишь свою семью, Коринн Барроуз. Скандал, заметь, ничем не загладить, потому что он ляжет первым грязным пятном на имя Барроузов.
– Я никогда не втяну свою семью в скандал.
– Только как ты…
– Ты не дала мне закончить, – оборвала ее Коринн. – Почему, как ты думаешь, я выбираю клубы подальше отсюда? Потому что меня там не знают. За все время, пока я бываю в тех клубах, мне попались только два человека, которых я узнала.
– Вот видишь!
– Но они не станут распространять обо мне слухи, потому что им самим есть что скрывать.
– Отцу все ведь известно, разве не так? – напомнила Флоренс. – Один Бог знает, почему он не положит этому конец.
– Он не станет этого делать. Мне кажется, он думает, что я перерасту это увлечение. И я сама остановлюсь, как только смогу сыграть в игру с неограниченной ставкой, о которой столько мечтаю.
– Ты одержимая. Тебе нужно остановиться. Для некоторых карты – что-то вроде болезни. Такие люди просто не могут с этим покончить.
– Со мной ничего подобного не случится, – уверенно заявила Коринн.
Коринн закрепила последнюю шпильку в туго уложенной прическе и надела бледно-лиловое платье с длинными рукавами и высоким воротом. Теперь она была готова. Она достала деньги из закрывавшегося на ключ ящика и поискала свою сумочку. Не найдя, нахмурилась. В ней она прятала маленький драгоценный кинжал. Коринн нравилось носить его с собой, в особенности по ночам.
– Ты не видела мою шелковую зеленую сумочку, Флоренс? Я сегодня брала ее с собой.
– Нет.
– Должно быть, забыла в карете. Я точно помню, что она была при мне, когда мы вышли из кафе.
– Ты ничего не рассказала о том, что было сегодня, – заметила Флоренс.
– Потому что нечего рассказывать. Все было очень скучно.
– О?
– И никаких «о»! – раздраженно отрезала Коринн, услышав сомнение в голосе горничной. – Просто подай другую сумочку. Я и так опаздываю.
Уже вскоре Коринн на цыпочках прошла через весь дом, как делала бесчисленное количество раз до этого, и через вход для слуг выскользнула на улицу. Там, в квартале от дома, ее ждал верный Рассел, готовый