наводки.
– Так заряжено же, вашбродь!
– Тогда пли!
Противоминные орудия на мостике и марсе броненосца, чьи комендоры опомнились первыми, уже вели лихорадочный огонь по мелькавшим в сумраке теням. Но что могли сделать юрким вражеским миноносцам малокалиберные 37- и 47-мм пушчонки? Совсем другое дело, когда стрельбу по ним открыли куда более мощные шестидюймовки. Внушительное рявканье ведущих беглый огонь крупнокалиберных орудий сразу перекрыло звук своих меньших собратьев. Высокие всплески, внезапно появившиеся на пути, сразу показали японцам, что шутки кончились и за дерзость наглого нападения придется отвечать. Прожекторам броненосца наконец удалось поймать в свои сети вражеский корабль, и море вокруг него тут же закипело от близких разрывов. На маленьком миноносце, очевидно, не ожидали столь горячего приема и попытались сманеврировать, но лучи прожекторов не желали выпускать свою жертву, а русские артиллеристы развили поистине ужасающий огонь.
– Есть, – выдохнул Алеша, ясно видевший, что посланный им снаряд угодил шустрому противнику в борт.
Но вражеский корабль и не подумал взрываться, а лишь, ускорив ход, вырвался-таки из цепких объятий прожекторных лучей и исчез во тьме.
– Да что же это, – разочарованно воскликнул лейтенант, – я же видел…
– Так точно, вашбродь, и я видел, – поддержал своего командира наводчик соседнего орудия и тут же поправился: – Ой, ваше императорское высоче…
– Да ладно тебе, – махнул рукою великий князь, – титулуй как тебе привычнее, только быстро, а то в бою не до церемоний. Ну что там?
– Да не видать ничего, и с мостика ничего не командуют! Может, послать кого, чтобы узнали?
Людям, разгоряченным боем, было невыносимо сидеть в закрытом каземате, не имея вестей снаружи. Приказав, чтобы наводчики следили за морем и в случае чего открывали огонь без предупреждения, их командир решился подняться на верхнюю палубу, чтобы осмотреться.
Вокруг бушевал настоящий ад. На всей эскадре комендоры кинулись к орудиям и, зарядив их, принялись остервенело палить в окружающую русские корабли темноту. Казалось, на рейде кипит настоящее сражение, только непонятно было, кто в кого стреляет. Вскоре на батарее Золотой Горы зажегся прожектор и, подняв свой луч вертикально, потребовал прекратить огонь.
Первыми пришедшие в себя офицеры принялись оттаскивать комендоров от пушек, но тех было не унять. Наконец стрельбу кое-как задробили, но тут с марса снова кто-то крикнул: «Вражеский миноносец!» – и бедлам повторился вновь. Распоряжавшийся комендорами лейтенант Рыков, грязно матерясь, полез было отгонять их от пушек, но тут прожектор снова осветил атакующего врага.
– Огонь! – заорал старший артиллерист, забыв, что только что требовал от своих подчиненных противоположного.
Орудия броненосца дружно загрохотали. Неизвестно, попали ли они хоть раз в японцев, но те не решились подойти ближе и пустили свою мину издалека. Пройдя в полукабельтове от носа броненосца, она пропала в окружавшей его темноте.