думая направил в Петербург депешу, в которой представил спасение «Боярина» как большой успех, и, в общем, был недалек от истины. Особо была выражена благодарность отличившимся. Более всех отличились, разумеется, сам Евгений Иванович, а также адмиралы Старк и Греве, как разработавшие и с блеском воплотившие в жизнь совершенно великолепный план. Исполнители также не были обойдены, Алексеев с удовольствием доносил, что капитан первого ранга Матусевич и командиры миноносцев с честью выполнили свой долг. Не забыли и нижестоящих участников: скупо отмечалась расторопность экипажа буксира «Силач» и временно прикомандированного к нему великого князя Алексея Михайловича.
Сам виновник переполоха не обратил на неудовольствия начальства ни малейшего внимания. Спасение крейсера само по себе казалось Алеше достаточной наградой, и чувство собственной причастности к такому лихому и в высшей степени полезному делу согревало душу. Его непосредственный начальник, адмирал Греве, сообразил наконец, что оставлять такого деятельного молодого человека, как лейтенант Романов, без порученного ему дела есть верный способ нажить себе неприятностей в формуляр. Посему встретив своего подчиненного и ни словом не обмолвившись о спасательной эпопее, он дал Алексею Михайловичу очень ответственное поручение.
Как оказалось после разгрузки «Маньчжурии», среди ее грузов помимо снарядов для эскадры, консервов для гарнизона, огромного количества разнообразных материалов для ремонтных мастерских, двух десятков комплектов телеграфных станций, находился еще и воздухоплавательный парк. Если с телеграфными станциями дела обстояли более-менее понятно, то о воздушных шарах этого сказать было нельзя. Несмотря на то что опыты по их использованию проводились уже довольно много лет, ни специалистов, ни просто энтузиастов воздухоплавательного дела в Порт-Артуре не было. Наверное, именно поэтому многомудрое начальство рассудило за благо взвалить эту ношу на крепкие плечи лейтенанта Романова.
Тот, верный своим принципам, и не подумал отказываться и с энтузиазмом принялся за выполнение поручения. Увы, все, что удалось сделать великому князю в первый день, это убедиться в том, что груз действительно существует. Несколько больших ящиков были, не мудрствуя лукаво, выгружены прямо на пристань, где и находились под охраной часовых. На вопрос, отчего казенное имущество хранится столь небрежно, портовый чиновник честно ответил, что все складские помещения заняты другими грузами и более он ничем помочь не может. Делать было нечего, убедившись, что по крайней мере внешне все в порядке, великий князь задумался. Отступать было не в его характере, но средств выполнить приказ он пока не видел. В конце концов, решив, что утро вечера мудренее, изрядно проголодавшийся молодой человек отправился домой.
В маленьком доме с загнутыми вверх концами черепичной крыши возвращение блудного лейтенанта встретили с ликованием.
– Ваше императорское высочество,