в рукав черного свитера Олега. Кстати, этот свитер я купила ему при нашей совместной поездке на рождественские каникулы в Чехию.
Он гладил ее по голове, что-то ободряющее шептал на ухо. У меня в сердце кольнула иголка ревности.
Ну, мои дорогие, меня еще похоронить не успели, а вы тут уже воркуете, голуби?
– Не реви, Юля, все будет хорошо, ну же, не надо. Алисе сейчас там хорошо, – успокаивал мою подругу Олег.
Да уж, хорошо, смотреть, как быстро они спелись.
Что же это я злорадствую, у них близкая подруга умерла. Конечно же, они ищут поддержки друг у друга. Интересно, чем эта поддержка может закончится?
Юльке никогда не нравился Олег, и, по правде говоря, она частенько нашептывала мне про него гадости, которые в конечном итоге оказались истинной правдой.
Даже сейчас больно вспоминать, какие «концерты» устраивал мне мой благоверный, а я, дурочка, его слушала, а он, вымолив на коленях прощение, через пару дней принимался за старое.
Но когда нужно, он умел прикидываться паинькой и пускать пыль в глаза.
Высокий, стройный, стильно одевающийся, с блестящим образованием, он казался мне сбывшейся женской мечтой, я всерьез собиралась за него замуж.
Но мы с ним оказались абсолютно разными людьми, он меня никогда не понимал, и что еще хуже – даже и не хотел понимать.
Я сидела на корточках у Юлиных ног и с грустью смотрела на двух самих близких мне людей. Непрошеные слезы катились по моим щекам, но я даже не стыдилась этого. Их не нужно было вытирать, все равно меня никто не видел.
Самый трагизм ситуации заключался в том, что я сидела всего в паре сантиметров от друзей, меня оплакивающих, но они не чувствовали этого. Я же не могла даже прикоснуться, обнять их, сообщить, что не нужно плакать, что я тут рядом, совсем близко.
Но нашу «плачевную» идиллию совсем скоро потревожил неожиданный посетитель.
– Госпожа Зинина? – вежливое покашливание раздалось за моей спиной.
Обернувшись, я увидела мужчину лет тридцати – тридцати пяти в дешевой кожаной куртке и грязных стоптанных башмаках.
Я просто феноменально бешусь, когда вижу у мужчины грязную обувь.
Тут вспоминается шедевр советского кинематографа «Москва слезам не верит» и героя Алексея Баталова – «слесаря-интеллигента» Гошу с его нечищенными ботинками. Так тот хотя бы понимал, что лицо мужчины – это его обувь. К сожалению, в наше время многие представители сильного пола пренебрегают элементарными правилами гигиены.
Рыжая кожаная куртка тоже была в каких-то странных засаленных пятнах, на локтях была местами вытерта, и в общем весь облик незнакомца свидетельствовал о его довольно скромном финансовом положении. Вещи были явно куплены на дешевом китайском рынке, и какие бы яркие лейблы ни умудрялись трудолюбивые жители Поднебесной приштопывать к своим изделиям – далеко была видна их реальная стоимость.
Мужчину можно даже было бы назвать довольно симпатичным,