тут что-то не то…
– А жилые дома поблизости есть? – спросил Антон. Он горел желанием помочь Опалину, но пока не знал как.
– Есть, конечно. Прямо за театром – трехэтажный дом с колоннами, очень старый.
– Внутри коммунальные квартиры, – уточнил Казачинский. – И большинство жильцов – работники театра.
– А, значит, ты бывал в этом доме? – заинтересовался Антон.
– Приходилось, – ответил Юра уклончиво; но так как в МУРе было отлично известно, что женщины не дают Казачинскому прохода, все и без объяснений поняли, откуда он знает такие подробности. – Там музыканты живут, хористы, балетные тоже.
– Может, расспросить их? – предложил Антон.
– О чем? Надо хотя бы знать, кого мы ищем.
– Парень чуть старше двадцати, из балета, вероятно, работал в Большом театре, – перечислил Опалин. – По-твоему, этого мало?
– Чуть старше двадцати – это, скорее всего, кордебалет, а их в Большом человек сто, если не больше, – заметил Казачинский.
– А кордебалет – это что? – с любопытством спросил Антон.
– Ну смотри: есть балерины и премьеры, эти главные партии танцуют. Потом какие-то промежуточные ступени… Солисты, что ли. У этих в спектакле отдельные номера. А кордебалет – они так, толпу изображают.
– Да? – прореагировал Антон. – Вроде как рядовые, значит. Обидно, наверное, все время толпой ходить…
– Они не ходят, они танцуют, – вмешался Петрович. – Ты что, никогда не был в балете?
Антон покраснел и ничего не ответил. Жизнь его до сих пор складывалась так, что почти все связанное с искусством было от него бесконечно далеко. Опалин нахмурился и послал Петровичу предостерегающий взгляд.
– Да, кстати, – тотчас же перестроился Логинов, оборачиваясь к Ивану, – труп ведь не только ты видел, но и девушка. Она же может подтвердить, что он действительно был…
На лицо Опалина набежало облачко.
– Ты хочешь, чтобы я ее вытащил на допрос? Мы с ней и так уже вчера поссорились из-за этого…
– Допрос не допрос, – напирал Петрович, – но когда придет бумага, что ты зря побеспокоил постового милиционера, тебе надо будет объясниться. Конечно, Николай Леонтьевич скорее поверит тебе, чем им, но…
На столе Опалина хрипло затрещал телефон. Дернув щекой, Иван снял трубку.
– Оперуполномоченный Опалин слушает… Да… Уже иду, Николай Леонтьевич.
Он повесил трубку, затушил в пепельнице папиросу и скрылся за дверью.
– Как бы у него неприятностей не было из-за этой истории, – неожиданно сказал Казачинский.
– Да ладно! Леонтьич его отобьет… – Петрович бросил быстрый взгляд на Юру и решился. – Слушай, а ты сам-то что думаешь? Раз имеешь представление о балетных и даже в их дом хаживал…
– Да какое там представление – так, слышал что-то краем уха, – пожал плечами Казачинский. – Девушка у меня была из хора, а они в опере поют… Встречались, то-се, но не заладилось. Соседка ее из балета забегала иногда в комнату,