его мне?
Все еще увлечённо вглядываясь в черты лица своей дочери и продолжая улыбаться ей, ощущая щемящую нежность в сердце, от которой даже дух захватило.
– Мой сын спит, Джабира?
Подняла голову и… тут же почувствовала, как улыбка исчезла с моего лица и холод стиснул сердце. Старая ведьма отвела глаза, а потом и вовсе отвернулась.
– Прости, Альшита… малыша спасти не удалось. Он родился слишком слабым и… и Аллах забрал его к себе. Чистая… невинная душа. Прости.
Я открыла рот, чтобы что-то сказать и не смогла… казалось, я онемела от навалившейся на меня боли. Она была оглушительно невыносима и резала меня изнутри на куски.
– Ты должна жить ради своей малышки. Она жива и здорова. Ты нужна ей. Это чудо, что она выжила после таких тяжелых родов, и ты сама жива и здорова. Теперь ты не одна.
Но я не могла вдохнуть грудью. Не могла ощутить того счастья, о котором она говорила. Я смотрела на свою девочку и ощущала лишь, что мою дыру в груди только что разворотило еще сильнее, и я опять истекаю кровью…
– Я хочу его видеть.
– Ты не приходила в себя трое суток. По нашим обычаям мертвецов хоронят в тот же день.
Не смогла вдохнуть, только снова приоткрыла рот и ощутила, как корежит все тело, и оно немеет от пытки. В этот момент заплакала моя дочь так тихо, так тоненько, затрагивая в черно-красной дыре какие-то еще не сгнившие струны, и я инстинктивно положила на ее маленькое тельце руку, прижимая к себе.
– Я хочу уехать. – чужим, но уже знакомым мне голосом произнесла, не глядя на ведьму и ничего не видя из-за застилавшего глаза соленого тумана. – Найди Рифата, Джабира. Я решила просить его вернуться домой. Пусть он меня отпустит. Я не хочу здесь оставаться.
Глава 3
Я вздрогнула, когда голос из громкоговорителя возвестил о том, что самолет взлетел, отвлекая меня от воспоминаний и заставляя посмотреть на свою крошечку, которая спала у меня на руках, посасывая большой пальчик. От невероятной и непередаваемой нежности задрожало сердце, и я провела кончиком пальца по ее пухлой щечке. Моя девочка. Если бы не она, то я бы не спаслась от безумия и от черной бездны, которая сожрала мою душу и утопила в самом невыносимом горе для женщины – потере любимого мужчины и его ребенка. Только ее пронзительный и голодный плач заставлял меня вставать на ноги и хотя бы просто функционировать. После той истерики, что случилась со мной, когда Джабира отвела меня к маленькому холмику в песках, обложенному камнями с сухими ветками цветов. Я не знаю, сколько времени я там провела, то в слезах, то просто глядя в одну точку и умирая от отчаянной тоски. Этот холмик стал для меня общей могилой и отца, и сына, ведь мне было негде оплакать самого Аднана. Я ведь не имела право даже на это. Ведь я так и не стала для него кем-то большим, чем игрушка и его рабыня.
Джабира принесла мне дочь прямо туда и положила на пеленку рядом со мной, но я к ней так и не прикоснулась. В тот момент я была мертва, и меня невозможно было воскресить вот так в одно мгновение. Я ненавидела все, что меня окружало, ненавидела даже каждую молекулу воздуха