«перо» в бок. А доблестная советская милиция в лице капитана Калугина и майора Осипова могла похвастать тем, что преступление раскрыто на месте. Убийца гражданина Лохматова взят с поличным. И сам дьявол не поможет ему теперь уйти от ответственности.
Грозно лязгнул запор, жалобно скрипнула железная дверь, и Женю втолкнули в тесную душную камеру городского следственного изолятора.
Его лицо оставалось невозмутимо спокойным, когда, спускаясь по ступенькам, он осматривал место своего заточения. Жара, духота, вонь параши и грязных носков. Хмурые озлобленные лица уголовников.
В новом костюме-тройке, в белой рубахе, выглаженный, вычищенный, еще пахнущий дорогим одеколоном, он пришел к ним из чужого мира. И совсем молодой, восемнадцать совсем недавно исполнилось. А еще – красивый. Лицо по-детски нежное, еще не знавшее бритвы. Кое-кто даже устремил на него похотливые взгляды.
– Проходи, красавчик! Чего встал? – глумливо усмехаясь, подкатил к нему красномордый мужик с пивным животом. – Кавалеры приглашают дам! – куражась, он протянул руку, чтобы провести его к свободному месту.
Но Женя словно не замечал его. Как будто его и вовсе в этой камере не было. Ни одна черточка не дрогнула на его окаменевшем лице. Он спокойно обогнул наглеца и прошел к своему месту. И занял его с видом хозяина.
Толпа подследственных с интересом наблюдала за ним и пузатым. Для них начиналось цирковое представление. Это хоть как-то должно было скрасить их серое и мерзкое существование.
– Ну и видок у тебя, пацан!
Красномордый подошел к Жене и навис над ним всей громадой своего жирного тела. Но тот по-прежнему не замечал его.
– Ты как тот музыкант, который на концерт пришел... А может, ты нам сыграешь?.. У меня флейта есть!
– Кожаная? – засмеялся кто-то.
– А то какая?.. Когда ее на клык берешь, такая музыка получается... Ну так чо, пацан, сыгранешь нам...
– Я только на скрипке играть могу, – немного подумав, сказал Женя.
Взгляд толстопузого наполнился весельем.
– На скрипке? А это еще куда?..
Воздух сотряс оглушительный смех.
– А я покажу...
Женя встал, вышел на середину камеры и взял в руки невидимую скрипку, поднес к ней невидимый смычок. И заиграл. Только музыки, конечно, никто не услышал.
– Хреновая у тебя скрипка, дружок! – насмехаясь, заметил толстопузый. – А вот моя кожаная флейта тебе будет в са...
Он не договорил. Правая рука Жени с плавного движения перешла в резкий взмах. Пузатый вдруг замолчал и отскочил от него. Из его рассеченных щек фонтаном хлынула кровь.
Медная пятикопеечная монета служила Жене неким талисманом. Он брал ее с собой всегда, даже если не ходил на дело. Была она с ним, когда он нанизывал на нож Лохматого. С нею его повязали менты. Она не принесла ему удачу. Но расставаться он с ней не хотел. Его обыскивали, и не раз. Но всегда он умудрялся сохранить ее. Он, как фокусник, перекладывал ее с места на место. Никто не смог ее найти.
Когда