что же есть? Есть лишь одно преемственное – православие. Оно сохранилось, оно почти неизменно, его пронесло в горниле войн и революций и лишь закалило. Поэтому православие и империя – две вещи нераздельные. В самой сути православия заложена идея империи, как англиканство предполагает монархию, ибо король – глава церкви. Поэтому в фильме много крестятся – так говорят критики. Те, кто ненавидит Империю Российскую, ее идею – ненавидят и православие. Отсюда бездна критики – их тошнит от самой идеи, они ее страшатся, как в жутком сне. А всякие искусствоведческие придирки лишь для отвода глаз. Ну, я, конечно, «гадкий патриот», как всегда.
Можно ли быть мерзавцем?
Можно ли быть мерзавцем, и учить хорошему? Можно. Причем большим мерзавцем и учить очень хорошему. Это эталонное сознание называется. Во мне, например, оно очень развито, (хотя я и не большой мерзавец). Отчего это мы все знаем, как надо, но никогда так не поступаем?
О ксенофобии
Ксенофобия, которая не есть национализм, ибо в национализме здоровом нет ничего плохого, ксенофобия, т.е. ненависть к другим нациям – это всегда идеология побежденных. Проиграла команда по футболу другой команде – и ненавидит ее. Просто надо учиться и побеждать. Другое дело, что это трудно. Надо побеждать противника его же методами.
Кшиштов Кеслевский
Почему я из всех режиссеров выше всех считаю Кшиштофа Кесьлевского – потому что у него есть гениальное ощущение реального человека, такого, как он есть без моды, без представлений сегодняшнего дня, человека, как он есть вечный вопрос. Два моих самых любимых фильма «Короткий фильм об убийстве» и «Короткий фильм о любви». В первом особенно возникает эта тема незнания человеком самого себя. Кажется, все нормально, ты себя знаешь, ты этого никогда не сделаешь, в этой ситуации не окажешься – и вдруг – и сделал, и оказался, и ты в полном овне, и в этом обществе таких же, сидящих в овне. И ничего нельзя сделать – такова жизнь! Так в детстве нам кажется, что уж нам – то будет легко, уж мы-то им покажем, мы-то сможем, мы-то завоюем! И вот – и не показали, и не завоевали, и не смогли. Сидишь и думаешь, что за … – твоя жизнь!
Пастырь Ермы
Почему нельзя быть православным и успешным одновременно?
Потому что православие – это вечность, а успех – это сегодняшний день. Владимир Соловьев – успешный, поэтому он не православный, и не потому, что зулус. А просто психосоматика другая. Надо быть начеку, надо во все лезть, все знать, обо всем судить, со всеми поддерживать, иметь 40 друзей, сотню врагов. Православному это не надо. У него – вечность: он и Бог. Чем меньше лишнего, тем лучше. И кто прав – неизвестно. «Пастырь Ермы» когда-то входил в новозаветный канон. Кажется, веке в третьем или четвертом его исключили, хотя и не осудили, как апокриф. Это единственное христианское произведение, в котором добродетелью указана мощь, а не немощь. Так и написано: добродетель – мощь, сила. Потом куда-то это все делось.
О беременности Бахминой и милосердии