черноморских волн.
Нам тоже немного грустно. Мне трудно понять людей, едущих на море на считанные дни. Невозможно прочувствовать море и невозможно надышаться новой короткой встречей. Женя с черной, как у молодого льва шевелюрой, грустит. Он не понимает, что с ним происходит. Думаю, что если бы Светлана была свободна, он бы нашел способ не уезжать. Но сейчас обстоятельства сильнее его.
Прощаясь с Женькой и глядя в его грустные глаза, я вспомнил мультфильм «Каникулы льва Бонифация», и как лев машет рукой с парохода удаляющейся Африке, детям и дорогой бабушке. «У-у!» – пропел пароход.
И тут Бонифаций понял, что каникулы кончились. А золотую рыбку он так и не поймал, почти не поймал. И хорошо, что не поймал.
4 октября. Я начинаю рисовать
Погода испортилась. В центе Адлера я купил гуашевые краски и отличный ватман.
Пробую писать картины гуашью. В принципе, техника схожа с маслом, можно наносить краску пастозно, перекрывая предыдущий слой.
Я всегда пишу картину многослойно, обычно темный первый слой перекрывается все более светлым и мягким цветом и так пять – шесть слоев. Это занимает в среднем 5—8 дней. А если картина крупная, больше чем 60х80 сантиметров, то и больше дней, но максимум – десять. Нельзя, чтобы картина затягивала, лучше писать на вспышке, на впечатлении. Стремительно и энергично. Нужно не увлечься и не «зализать» живопись.
Идеально, если вначале работы уже знаешь, что ты хочешь увидеть, и есть силы и воля, тогда картина получится в три дня. Александр Павлович Мамонтов, заслуженный художник России, мой друг и немного учитель живописи, может испечь шедевр в два, три часа. Возможно, я тоже перейду на такой стиль, но для этого нужно стать мастером.
Быстроты, темпа живописи требуют букеты цветов. Особенно мастерски у моего учителя получаются пионы: розовые, белые и красные. Нужно писать быстро, бросая толстые мазки-лепестки, помогая себе мастихином. Ведь вечером и в последующий день от былого величия букета уже не останется следа. Так что не спи художник, когда перед тобой живые цветы.
Когда Ван-Гог писал свои подсолнухи, мне кажется, он писал их медленнее, так как они завядшие. От его картин веет неторопливостью и спокойствием. Хотя точно я не знаю, как долго Ван-Гог писал каждую свою картину.
Еще позволю себе абзац про Винсента Ван-Гога.
Как-то давно, мне было лет десять, отец мой нарисовал «Ирисы» Ван-Гога, в белой вазе, эта картина до сих пор висит в квартире моих родителей.
Я спросил отца:
– Папа, кто автор этой великолепной картины?
– Винсент Ван-Гог! – ответил отец, улыбаясь. – Нравится?
– Очень, все понятно и прекрасно.
Так я приоткрыл для себя мир живописи через Ван-Гога.
Любовь, мир, жизнь, доброта, вот что я увидел в этом букете. Необычайно миролюбивая энергетика, тепло, гармония вселенной – это Винсент Ван-Гог.
Такого же нельзя сказать почти ни о ком из художников.