Так что мы, варрад, чтим и верования, и обычаи скандов, хотя и родом с Великого Запада, лично я верю в скандских богов асов наравне с нашими. Я бы принял и верования людей, поклоняющихся Единому Богу, если бы не их двуличность, как же удобно развязывать захватнические войны под прикрытием миссионерских походов или как они там это называют, как же выгодно кричать на всех углах о своей терпимости к любым верованиям, приманивая на свою сторону как можно больше сторонников, а на самом деле жестоко истребляя иноверцев. Я много странствовал и повидал немало этих миссионеров, и я, как телепат знаю, что они сами не верили в то, что говорили. Единицы среди них были по-настоящему верующими в свои слова, а остальные гнались за золотом, которого в южных краях предостаточно. Много среди них, правда, было и мучеников, людей, погибших за своего Белого Бога, как называют его эрины. Но разве наши воины не гибли во славу своих богов, кстати, от рук тех же новообращённых, разве мы, язычники, не стоим того, чтобы жить? Они говорят об эфемерном будущем, в котором не будет зла, забывая, что сами творят это зло сейчас, убивая своих братьев, людей. И как всё же печально, что в руках людей светлые заветы их Белого Бога, призванные стать щитом, за которым бы мирно жили все народы, превратились в карающий меч для всех тех, кто не желает предавать своих предков и отказываться от верований и традиций, которыми жили его отцы и деды сотнями лет. Разве можно карать за верность?
Если люди убивают друг друга во имя эфемерной мечты, разве достойны считаться благочестивыми, разве заживо замурованные в стены монастырей люди могут привести в рай? Для большинства тех, кто причисляет себя к новому учению об Едином боге точно также, как и для языческих захватчиков не существует ничего, кроме жажды власти и богатства. В их сердцах уже поселилась ложь, они лгут другим, лгут сами себе, пытаясь оправдать совершённые убийства и беззакония благими намерениями, говоря, что деяния эти совершены «ради веры». За свою долгую жизнь я понял одну простую истину: никакое убийство не может быть оправдано, во имя чего бы оно ни совершалось.
Так я размышлял, шагая по направлению к лесу, который, не увидел бы человек, потому что осенние ночи в этих краях слишком темны, а луна, похоже, попрощалась с ними, по крайней мере, месяц назад. Разгорячённый быстрой ходьбой и своими невесёлыми мыслями я не чувствовал осеннего холода, хотя и был без куртки и плаща, благополучно оставленных мною в доме гостеприимного кузнеца.
Прошло время и юную Эладонну сосватали за сына богатого морского торговца. Поговаривали, что молодой Гир был родом с самого Тельмара, далёкой страны, лежащей у самых границ заповедного Ванахейма, страны духов ванов. В этих краях не любили жителей Тельмара, считая их захватчиками и поработителями. Говорили, что тельмарины ни кто иные, как великие мореплаватели запада, да и верно, в глазах молодого Гира сверкал нездешний